Амазонка: призраки зеленого ада

Книга, которую вы держите в руках, никогда не появилась бы на свет, если бы не помощь и поддержка многих и многих очень разных людей. Я крайне признателен всем, кто содействовал в ее создании как на этапе экспедиций в джунгли Амазонки, так и по возвращению в Россию. Мне бы хотелось сердечно поблагодарить индейских друзей-охотников, ставших моими глазами и ушами в джунглях Южной Америки: Флавио и Боливара Канелос, Патрисию Гайяс, Росу Пьедад Танчима, Тайша Ямбиа, Аро Кауаса Писанга и Хоакина Гуалинга. Я также выражаю искреннюю благодарность Константину Шляхтинскому, Дмитрию Ряднову, Наталье Соловьевой, Наталье Честных, Алексею и Елене Дьячук, Натали Орбе, а также Александру Парафейникову за самое активное участие в издании этой книги. Спасибо всем вам!

Минуло детство. Мы уже не корсары в морях чужеземных, не храбрые капитаны, что били презренных мавров, не римляне, не покорители индейцев на просторах легенды. Мир — вот он, могущественный, необозримый, смелее мечты, он для нас завоеван другими. Мы слишком рано платим за это.

У каждого человека случаются в жизни угольно-черные, как ночь под пологом джунглей, периоды. Но далеко не каждого они сподвигают отправляться в новое сумасбродное путешествие по лесным дебрям Южной Америки. Предварительно в пух и прах — в силу добрейшего характера — разругавшись с любимой женщиной и всей родней.

Один из подобных кризисов, точнее, очередной подкрался, как всегда, нежданно-негаданно, застав меня в уютном номере небольшого отеля в историческом центре столицы Эквадора, городе Кито, на высоте две тысячи восемьсот метров над уровнем моря.

Как и не раз прежде, я снова один. А в голове приглушенным эхом отдается брошенное: «Ты опять уходишь…» В такие мгновения мне кажется, что Господь был сильно не в себе, когда творил первую женщину.

Четыре года назад я написал первую книгу о приключениях в джунглях Амазонки и об индейцах — «Чертоги Амасанги». С тех пор утекло немало воды, сношены не одни ботинки, состоялись новые маршруты и приключенческие проекты. Теперь я лежу и заканчиваю свою вторую книгу об экспедициях в джунгли и о приключениях, которые находили меня и тех, кто был рядом со мной. За окнами, занавешенными плотными шторами, на город навалилась скорая тропическая ночь, и воздух быстро выстыл до десяти градусов тепла. Виной тому высота. И бурная гроза с ливнем, которая только-только унеслась прочь, оставив за собой лужи, потоки ручьев на горбатых улицах да седые клочья не то клубящегося тумана, не то туч, пожирающих эвкалиптовые склоны обрамляющих Кито вершин.

Добрый Jack Daniel's и просмотр «Аватара» Джеймса Кэ-мерона в формате 3D пьянят и кружат голову. Да, я в шоке от поразительного внешнего сходства обитателей вымышленной планеты Пандора и «духов джунглей», о которых рассказывают охотники и индейские шаманы. Как и индейцы, я видел их задолго до появления фильма и теперь пребываю в некоторой растерянности. Сходство хоть и не абсолютное, но. если инопланетным персонажам отрезать хвосты. Интересно, кто из художников, создавших «Аватар», пил галлюциногенный отвар из лозы айягуаски?

Три дня назад — Боже, минула уже целая вечность! — я возвратился в хорошо знакомый и любимый мною Эквадор из непростой экспедиции по Перу. Там я проводил время, странствуя по джунглям близ рек Мараньон и Уальяга в живописном обществе индейцев чайяуита. Там же, в Перу, мне довелось свести знакомство и с другими индейцами — более «цивилизованными» кечуа-ламас, колонизировавшими реку Бьябопи, что пробивает себе путь сквозь покрытую девственным лесом Голубую Кордильеру. Еще каких-то десять лет назад, даже позже, там, на чакрах — расчищенных от горных джунглей участках земли, — выращивали коку, и местное население купалось в долларах, значительной частью фальшивых. И умывалось кровью. Отчасти из-за стычек в контексте бизнес-проекта «Кокаин», а отчасти по причине боев между повстанческой или, если угодно, террористической армией движения «Сендеро Луминосо» с регулярными правительственными войсками. Когда партизаны проиграли на всех фронтах, а их лидер был схвачен, Голубая Кордильера перешла под

контроль государства. Плантации коки были практически полностью уничтожены, деньги быстро закончились, и в горах воцарился покой. Теперь крестьяне сводят концы с концами, выращивая кукурузу, и пьют горькую.

Есть места, куда надо ходить одному.

Я путешествую и вожу экспедиции по тем из них, которые обычно обделены пристальным вниманием как ученых, так и туристов. И делаю это с несказанным удовольствием. Почему?

Мало кто замечал цивилизации, созданные индейцами из джунглей Амазонки, племенами и союзами племен от отрогов Анд на западе до побережья Атлантического океана на востоке. Они слишком непохожи на европейскую, чтобы испанцы в свое время смогли бы воспринять их как «цивилизации». Индейцы Амазонии оставались для них, а во многом и для большинства сегодняшних обывателей дикарями, ведущими примитивный, если угодно, отчасти животный образ жизни. «Как ты можешь жить с этими людьми?!» — коронная фраза некоторых моих знакомых и родственников, никак не желающих смириться с мыслью, что чуждый образ жизни имеет такое же право на существование, как и их собственный. Оглядитесь вокруг, и вы увидите, что в своих взглядах эти люди, увы, не одиноки.

Вот что европейцы в лице испанцев заметили и чему мы сегодня продолжаем изумляться, так это монументальные постройки инков, а также других южноамериканских цивилизаций, оставившие после себя след в виде руин или груд прекрасной керамики чавин, в которой запечатлены эротические образы совокупляющихся людей и ягуаров. Да, они экзотичны, но, по сути, близки нам своим духом. Знаменитые Мачу-Пикчу и Писак, великолепные Гран-Пахатен и Куэлап, монументальные Саксайуаман и Тиауанако, Чан-Чан — «глиняная» столица государства Чимор, линии Наска и довольно-таки безобразные мумии, погребенные под слоем песка в Береговой Пустыне, — все это нас, европейцев, изумляет. Но в них отыскиваются черты, знакомые нам с колыбели собственной цивилизации. Черты города. Поэтому их заметили. Индейцы же, столетиями жившие и продолжающие жить в амазонских джунглях, по сути своей — обитатели параллельных миров. Они не строили — насколько нам сейчас известно — величественных городов и не мостили камнем дороги; им хватало разветвленной речной сети. Они существовали и продолжают существовать в цивилизациях, параллельных не только нашей — христианской, но развивающихся параллельно относительно друг друга. Каждое племя, каждый народ — это особый, непохожий на другие мир.

Мир белого человека — но не мир в целом! — сделался маленьким до боли и отчаянно тесным. Сжался в комок, каждый квадратный километр которого можно при желании разглядеть на снимках со спутников. Сегодня средний, во всех отношениях, любознательный обыватель — он же турист — гонится за внешней экзотикой. Его влекут выкрашенные краской лица, яркие уборы из перьев попугаев и атлетические тела охотников и воинов. Он ищет индейцев аймара, живущих на тростниковых островах холодного озера Титикака. Пытается догнать подзабытые, а оттого полусказочные образы из детства. Того времени, когда мир был необозримым, пронизанным волшебством и овеянным тайной. Не сомневайтесь: компании, занимающиеся извозом иностранцев «в джунгли», имеют стабильно высокий доход, малая часть которого достается «шаманам» и «ряженым» индейцам. Совмещая в себе путешественника-исследователя и организатора коммерческих экспедиций, я знаю, о чем пишу. И по моему глубочайшему убеждению, причину этого явления в полной мере раскрывают строфы, сложенные галисийским поэтом Шуаном-Мануэлем Касаду и вынесенные мною в качестве эпиграфа к этой книге.

Но в большинстве случаев — не всегда, конечно — настоящая экзотика скрывается за остриженными волосами, старыми шортами, дырявыми футболками, ржавыми ружьями и мачете, металлическими топорами и котелками, резиновыми сапогами и кое-где подвесными лодочными моторами. Это — в различных комбинациях — почти все, что лесные индейцы сочли необходимым позаимствовать у белых. Однако не стоит доверять глазам и обманываться. В головах всех этих племен — лесных кичуа и ачуар, секойя и чайяуита, уаорани и ашенинга, кофан и хеберо, как и у десятков других, — витают мысли, совершенно отличные от привычных нам.