Амазонки

Крупняков Аркадий Степанович

— Нас будут искать…

— Где твоя смелость, Кадмея? Если боишься, я пойду одна, — и девочка скрылась за пеленой дождя. Кадмея догнала ее, спросила:

— Что там у тебя?

Мелета затащила подружку под высокое сиденье палестры и шепнула:

— Там — кукла.

— А что это такое?

— Это девочка. Только она вылеплена из воска. Ее зовут Кукла.

— Где ты взяла ее?

— Мне подарила ее Ферида. И не велела никому показывать. Только тебе.

— Где она?

— Я спрятала ее в конюшню.

— Что же мы будем с нею делать?

— Я нашла куски ткани. Мы сделаем ей хитон, пояс и пеплос. Я буду ей мамой, а ты педотрибой. Мы расскажем

ей Изначалие, будем учить...

Глазенки Кадмеи загорелись — предстояла новая, чудесная игра.

— Пойдем.

Девочки перебежали через просторный двор, пролезли через неплотно прикрытые створы ворот и очутились в конюшне. Стойла были пусты — лошади по ночам выгонялись на пастбище. Около окна спала рабыня, над нею чадил потухающий факел. Мелета вытащила его из светильника, зажгла от слабого пламени фитиль в плошке с жиром и на цыпочках пошла в другую половину конюшни. Прикрыв плотнее дверь, они поставили плошку на подоконник.

— Где она?

— Вон в тех яслях, в соломе.

— Я боюсь, — сказала Кадмея. — Если нас увидят — какой срам. Амазонка с куклой — что может быть позорнее?

— А бояться не позорно? Амазонка не знает страха, — сказала Мелета и вдруг сама вздрогнула и попятилась назад. Из яслей, где она укрыла куклу, раздался тихий плач ребенка.

— О, боги! Она ожила, Кадмея! — воскликнула Мелета. — Пойдем отсюда.

— Ты же сама сказала... не знает страха. Да и чего бояться. Она, наверное, ждет тебя. Она соскучилась. Послушай — скулит как собачонка.

Скрывая страх, девочки приблизились к яслям, раздвинули солому. В колеблющемся свете ночника они увидели ребенка. Дитя перестало плакать и тянуло к девочкам свои пухлые ручонки.

— Что же нам делать?

— Будем играть. Возьми ее на руки.

— Вдруг это мальчик?!

— А когда она была куклой, — прошептала Кадмея, — кто это была?

— Девочка.

— Ну, так и бери ее.

Мелета вытащила ребенка из кормушки, поднесла ближе к свету.

— Сильно выросла, — сказала она, усаживаясь на сено. — Когда она была куклой — я носила ее в одной руке. А теперь...

— Ты гляди, она чмокает губами. Она хочет есть. Оэа, какая она хорошенькая. Чем бы ее покормить?

— Ей нужно молока, — серьезно сказала Мелета.

— Я сбегаю в козлятник, — Кадмея поднялась и направилась к двери.

— Подожди. Там сейчас нет молока. Да и спросят...

— Я тихонько заберусь в хлев и подою козу. Сейчас дождь, темно — никто не увидит, —Кадмея настолько охотно включилась в игру, что, казалось, ей не страшны никакие препятствия. Лишь бы покормить игрушку.

— Во что ты подоишь? Вот разве привести сюда козу. Ты помнишь, как бог Арей кормил Ипполиту?

— И верно! — Кадмея снова на цыпочках прошла мимо сторожихи, не заметив, что рабыня проснулась и проводила ее взглядом.

А в паннории в это время увлеченно слушали песни Фериды. Голос слепой педотрибы звучал под сводами зала:

Один за другим следуют годы в порядке, Множится племя наездниц, в битвах жестоких взрастая. Удержу нет Ипполите, слала набег за набегом, Скованы страхом мужские селенья в округе. Не знает царица в боях поражений. Ареса — бога войны славит царица в молитвах, Мать Афродиту забыв, любовь от наездниц отринув. Это обидело страшно богиню, и она покарала царицу: Внушила микенской царевне Адмете желанье Пояс волшебный добыть амазонок. Царевна велела Пояс добыть аргонавту Гераклу. — Если можешь — возьми, — Ипполита сказала. Грустный напев, олимпийские музы, начните. Пояс волшебный стеречь в наосе строго В детстве еще Ипполите

богиня велела. Но дочь неразумная в храм допускала Подругу свою Антиопу... Встала с рассветом готовая к бою царица, В наос вошла. Где же пояс? Дар Арея исчез, и нет Антиопы. Все поняла Ипполита и в гневе жестоком Волосы рвать принялась, голову пеплом святых алтарей посыпая. Но горю ничем не поможешь, надо идти на ратное поле, Надеясь на лук да на меч свой на острый. Но разве поспоришь с теми, кто поясом чудным владеет... Бой этот был быстротечным. Женщины вышли за город и видят: Нет Ипполиты на месте кровавом, Только копье ее, меч да кольчуга щитом златокрайным покрыты... Дочь Ипполиты решила лишить себя жизни И меч над собой занесла из бронзы лемносской, Но вдруг в небесах голос раздался могучий: — Мать твоя, помни, бессмертна, поднята мною она На тверди Олимпа. Отныне царицею ты Фермоскиры осталась. Властвуй над городом так же удачно, Как Ипполита царила, выстрой ей храм, Время придет — я верну тебе пояс волшебный. Много веков с той поры прошагало; Царство раздвинули вширь амазонки, Храм благолепный, огромный воздвигнули в честь Ипполиты, Только успели в наосе светлом поставить ее изваянье, Как очутился на бедрах богини пояс волшебный. Он и поныне дарует победы Нам, дочерям Фермоскиры, наездницам славным...

Вывести козу из хлева оказалось нетрудно — они привыкли к девочкам. Животное заупрямилось только около конюшни. Но Кадмея втащила ее за рога и провела мимо сторожихи. Мелета склонилась над ребенком и улыбалась. Девочка сопела носом и старательно сосала ее палец.

— Я же сказала — она хочет молока. Как ты думаешь, она может взять сосок?

— Вспомни, как это делал бог Арей: «Сам он выдаивал сосцы над губами младенца». — Мелета положила девочку на спину. — Подводи козу ближе.

Коза не хотела стоять на месте, она старалась добраться до сена.

— Так у нас ничего не выйдет. Козу надо положить тоже.

— Она не захочет.

— Я ей подсеку ноги, а ты крути рога.

Все старания девочек положить козу оказались напрасными. У них не хватало силенок.

Неизвестно, чем бы кончилась эта затея, но вдруг открылась дверь и испуганные девочки увидели Лаэрту. Из?за двери выглядывала рабыня.

БОГОДАННАЯ

Царица Годейра вернулась сегодня в свой дворец поздно. Вчера грозовой дождь наделал много хлопот. Лето в этом году стояло погожее, и дождь с грозой оказался неожиданным. Всю прошлую ночь царица провела на участках, где рабыни убирали овощи, днем она посетила виноградники, заехала к рыбачкам на побережье и домой возвратилась лишь за полночь.

Около ворот конь остановился и заржал. Привратница распахнула створки, и Годейра, отпустив сопровождавшую ее свиту, въехала во двор. Она соскочила с коня, бросила поводья и вошла во дворец. Ее встретили служанки, помогли раздеться.

— Ужин принеси мне на верхнюю террасу — спать я буду там, — сказала она служанке и поднялась по каменной лестнице вверх. Верхняя терраса расположена на крыше дворца и огорожена высокой решеткой. Она так густо оплетена виноградными побегами, что непроницаема для зноя и ветра.

Царица, когда ей хочется одиночества, ночует здесь.

У окна, проделанного в решетке, стоит столик, рядом с ним кробатос — ложе из черного дуба, инкрустированного блестящими бронзовыми пластинками. У изголовья кробатоса — светильник на треноге, около столика таз для умывания.