Амбров Кеон
Шрифт:
Парадокс ночного кошмара разрешился узнаванием.
«Крег!» Храбрый, как его отец, который готов был отдать жизнь за детей.
Их взгляды встретились.
— Райза, — прошептал Крег, — хочешь передачу от меня? Я могу сделать это для тебя.
Но он не мог. Холодок страха, который он испытывает, этого вполне достаточно, чтобы она его убила. Но она не может его отпустить — ей необходим этот страх. Без него она не сможет жить.
Но не сможет и жить, если убьет Крега.
Только Крега? Лицо
— Я не хочу убивать! — с приступом боли поняла она. — Не позволяйте мне убить!
Ее руки и щупальца казались парализованными. Усилия отпустить Крега потребовали еще больше селина.
— Серджи! — прошептала она, не стыдясь того, что нуждается в нем.
Он был рядом, поле его затопило ее облегчением, радостью и обещанием. Руки Райзы двинулись, латерали легли на место — знакомые губы коснулись ее губ, и жизнь прокатилась по ее опустошенным нервам, наконец она узнала благословение и мир.
Райза чувствовала себя так, словно только что прошла через переход, — только несравненно лучше. Крег стоял у двери, растирая синяки на руках. Но сейчас нет времени для извинений. Впервые она по настоящему поняла, что ее брат определился как джен, — технически он стал взрослым.
— Поздравляю, Крег, — сказала она.
Он бросился в ее объятия.
— О, Райза, а я поздравляю тебя! Ты сделала это, сестренка! Я знал, что у тебя получится!
Ее обнимали Недд, Литит, Триффин. Потом Литит привела палату в порядок, принесла суп и фрукты — Райза все это без труда съела — и настояла, чтобы девушка поспала.
Проснулась она со страстным желанием уйти отсюда. Кто-то положил рядом с кроватью платье и туфли. Райза вышла, слегка ударив щупальцем удивленного сайма за столом.
Утро было холодное и ясное. Райза глубоко вдохнула морозный воздух, запах дыма и почувствовала страстное желание жить. Она побежала в помещения для гостей, приняла душ, переоделась в шерстяное платье и башмаки — и обнаружила ожидающего ее Серджи.
Он выглядел отлично, с ясным взглядом, с блестящими, покрасневшими от мороза щеками.
— Надо было подождать в палате, пока один из проводников не проверит твое состояние, — сказал он, но ни в его голосе, ни в поле не было укоризны.
— Я сама проводник, — ответила Райза, — и я провозглашаю себя совершенно здоровой.
Все встречные поздравляли ее. Она чувствовала, что ей рады, что она словно настоящий член семьи.
— Я иду в город, — сказала она Серджи. — Идешь со мной?
— Разве ты кое-что не забыла?
— Что? — не понимая спросила она.
— Доску с расписанием. Ты ведь теперь действующий проводник.
На мгновение радостное возбуждение покинуло ее. «Тиги всегда платят по долгам», — напомнила она себе и вслед за Серджи пошла
Конечно, на сегодня назначен урок у Недда, потом передачи! Сердце ее вздрогнуло, когда она вспомнила, как стояла между саймом и убийством. «Сейчас я могу это сделать, — подумала она. — Я хочу это сделать».
В утреннем расписании нет ни ее имени, ни имени Серджи, но она поняла, почему рядом с ней нет брата: он на уроке у Рикки.
— У тебя все утро свободное, — заметила Райза.
— Предполагалось, что ты еще будешь отдыхать.
— Ни мне, ни тебе отдых больше не нужен. Пошли — расскажем Верле добрую новость.
Верла зря не тратила времени. Они оформили контракт. Верла поверила Райзе, когда та объяснила, что в нем написано. Это произошло еще до того, как Райза оказалась в заключении в Кеоне. Свои деньги Райза отдала Верле, и та положила их на счет шильтпронового заведения.
— А если Таннену Дарли не нравится это вложение, он может брызгать слюной, — оживленно заявила Верла.
Когда они с Серджи приехали в город, Райзу поразило, как много сделано в салуне. Фасад свежевыкрашен, окна блестят, на вывеске надпись «У Верлы» — слегка кричащими, на вкус Райзы, буквами.
Бар уже открыт, хотя столики убраны и мужчина и женщина посыпали пол песком.
Верла за прилавком болтала с саймом, который, опершись локтем о стойку, наблюдал за работающими. Верла сменила свою ярко-рыжую окраску волос на гораздо более привлекательную золотисто-каштановую. На ней было бирюзового цвета платье, чуть ярковатое, но зато закрывающее тело от горла до лодыжек и с рукавами до локтя. Никаких перьев или блесток, но все равно платье подчеркивало каждый изгиб ее тела — а у Верлы, казалось, этих изгибов больше, чем у любой другой саймской женщины.
Деловое чутье партнерши радовало Райзу. Они ведь не хотят, чтобы их заведение считали публичным домом, надеются привлечь приличных посетителей.
— Мои дети будут здесь часто бывать, — говорила Верла. И соответственно изменила свой имидж.
— Райза! — радостно воскликнула Верла и заторопилась навстречу. — Ты здорово выглядишь! Я так рада за тебя! И Серджи…
Окружающее поле пропиталось злобой, когда владелица шильтпронового заведения «У Верлы» обняла джена. Верла повернулась к посетителям.
— Это мои друзья. Если вам это не нравится, есть и другие салуны. И вы двое, — обратилась она к работникам, посыпающим пол песком. — Я вам плачу, чтобы вы работали, а не глазели на меня!
Двое из трех посетителей у стойки ушли. Работники пожали плечами и вернулись к своему занятию. Тот, что разговаривал с Верлой, с ленивым высокомерием злиннил Райзу и Серджи и снова занялся выпивкой.
— Верла, — сказала Райза, — если мы будем разгонять посетителей…