Амброзия
Шрифт:
Проводник, скрывшись из виду, пошел по нужде. Еще один приживала. Соколов появился в офисе весьма удачно и очень вовремя, но запросил за работу хорошенькую сумму. Герман, не раздумывая, согласился, а про себя решил, что жизнь стоит намного дороже. Только предательство стоит еще больше.
Ну и Аконит с ними – только бы все получилось, на остальное Герману плевать.
Три дня они шли почти без остановок. Только на ночь разжигали костер и разбивали две палатки. Одну для мужчин, вторую для биолога. Власов вызвался ночевать
Соколов усмехнулся. Он тоже по молодости был горячим и пылким. Сейчас же все изменилось, теперь выпендриваться не перед кем, да и сил уже на это не хватало. А после измены жены вряд ли он кому-то доверится, да и обстоятельства играли не в его пользу.
Как назло перед глазами встали яркие воспоминания.
Нагая спина и мужские пальцы, сжатые на ягодицах. Волны темных волос, качающиеся от ритмичных движений, и сладостный стон, как кинжал в сердце.
Кто под ней Герман тогда не увидел. Быстро вышел в коридор и разбил кулаком зеркало. Осколки с треском сыпнули на пол и один врезался в руку: кровь заструилась по коже, будто алая перевязь.
Пока он валялся в больнице, жена решила не терять момент и расслабиться. Как она говорила: «насытиться». Он никогда не поверит в ее оправдания. Никогда!
Испуганная Злата выбежала, наспех запахивая халат и пряча большой живот. Она прикрыла рот ладонью и присела около стены. Она не имела права что-то говорить.
Соколов, зарычав, подошел ближе и замахнулся. Бурые капли с ладони брызнули на дорогой светлый ковер. Как раз тот, что они покупали в Технограде, когда ездили в свадебное путешествие. Герман не смог ударить. Бил всех, без исключения. Мог застрелить любого. Но на нее рука не поднялась.
– Ты же знаешь… я не могла иначе.
– Уйди, сучка! – прошипел.
Злата всхлипнула и убежала. Ее рыдания разносились по ненавистному теперь дому, который они когда-то строили вместе.
Герман выдохнув, заморгал, чтобы прогнать воспоминания. Столько лет прошло, а раны все еще кровоточили. Он знал, что этого не избежать, но верил тогда, как сумасшедший. Верил, что она сможет быть сильнее этого.
Не смогла.
Отряхнувшись от тягучей боли по всему телу, Герман осмотрелся.
Наум стоял под тенью клена и глядел в глубину леса. Ангелина все пыталась расслабить ноги и массировала их худыми пальцами. Кирилл так и не вернулся из кустов. Приспичило, что ли?
Этот поход – как способ найти смысл жизни, возможность очиститься, смыть с себя грязь времени. Кто все эти люди? Кто он? Герман и сам не мог ответить, ведь слишком запутался. В страхах, ярости, боли. Они сжирали заживо, кромсали, по мелкому кусочку отрывали от его души все хорошее, что могло быть, заставляя ее черстветь и корчиться от страданий. Но что может быть хуже осознания своей вины? Что может быть хуже безысходности и необратимости?
Только
Устало посмотрел на грязные ноги. Смерти он не боялся. Боялся, что время не позволит успеть ему выполнить все задуманное. Отомстить, заставить всех платить по счетам.
Глянул сквозь прикрытые ресницы в сторону и так захотелось выпустить свою ярость, но Герман готов был ждать сколько угодно. Ждал же до этих пор?
Компания для выполнения цели всей жизни вызывала лишь истерический смех, но только бы все получилось.
Девчонка, которая вряд ли сможет отличить воду от отравы, проводник, что вместо нужных троп видел перед собой только виляющий Линын зад и охранник, что вечно вынюхивал повсюду несуществующие опасности, навязчиво отрабатывая долг. Ну, что за команда? Смешно. Но все они нужны Герману, как бы он не отрицал обратное.
У Германа много врагов, недругов, конкурентов. Полжизни – игры в войнушку, только самый сильный мог дойти до конца. И пока ему это удавалось.
Хотя убивали его не враги, а собственное тело и душа.
– Ангелина, ты изучила документы? – хриплым голосом проговорил Соколов. Он едва держался рядом с ней, слишком колючие воспоминания то и дело вставали перед глазами.
Девушка подняла голову и взглянула на него знакомыми до боли глазами.
– Там список трав и корнеплодов, ничего сложного.
– Но все же. Что скажешь об этом? – Герман откинул спину на дерево и чувствовал сквозь тонкую ткань футболки неровность и твердость коры.
Биолог, пожав хрупкими плечами, тряхнула головой – черный хвост вывалился на плечо. Девушка шумно выдохнула и обняла себя. Так делала Злата, жена Германа, когда слушала вечерами. Ей нравилось его слушать. Только слышала ли?
Соколов сжал кулак до белых косточек. Невыносимо смотреть на девчонку и каждый раз возвращаться назад. Быстрее бы это закончилось.
– Все эти виды можно найти на любом поле Окавиды. Лишь некоторые растут в горных районах Эшта и вблизи Астровой равнины. Но цель экспедиции не только поиски растений? – приподняв тонкую черную бровь, спросила Ангелина. – Этот ученый, правда, прожил в лесу сотню лет?
Девушка не боялась его, и Герман уважал это. Даже усмехнулся, настолько наивной она ему показалась.
Биолог потянулась за рюкзаком и достала флягу с водой.
– Ты хорошо разбираешься в людях. Может не ту профессию выбрала? – вдруг пробасил Наум, стрельнув в Лину сощуренным взглядом. Он намекал, что по договору нельзя задавать лишние вопросы.
Девушка фыркнула, делая вид, что подавилась водой.
– У меня не было выбора, если вы об этом. Я попала под распределение нашего интерната. Таким, как я, не суждено заниматься любимым делом.
– Ты сожалеешь? – поинтересовался Герман, всматриваясь в ее глаза.