Америка, которую никто не открывал
Шрифт:
Я вновь прыснул.
– Тем не менее я своими глазами видел все возможные признаки того, что она только что занималась с ним...
У меня с детства остался комплекс. Однажды, когда я ездил к своей молодой тете (мне было лет десять), я услышал стоны из ее спальни. Когда я спросил ее, что там было, моя прямолинейная тетя не краснея сказала, что занималась со своим сожителем сексом. Помню, мне тогда стало так жутко неудобно и даже страшно, что осталась немаленькая психологическая травма, по причине которой я сказал:
–
Теперь уже Крис прыснул- не просто прыснул, заржал.
– Сколько раз тебе объяснять- от тридцати и старше- это занятие любовью, от двадцати до тридцати- это секс. А раньше двадцати подростки просто трахаются.
– Заткнись!..
– А что ты, комплексуешь?
– Неважно. Мы сейчас не об этом...
– Ок'ей. Локи не ее парень.
– Но почему тогда...
– Локи вообще ничей парень. Он просто трахает девушек налево и направо- именно трахает, а не занимается с ними любовью!
– Успокоил. Где гарантия, что Америка его не любит?
Вдруг лицо Криса потемнело. Он сдвинул брови, заморгал своими масляно-черными глазами, а потом сердито выплюнул:
– Не любит и все тут, понял?
И я не стал спрашивать, почему: ответ был бы явно долгий и наверняка печальный. Я видел это по темным как тоннели глазам Криса.
Глазам, которые способны увидеть и проанализировать все- и потому глазам, которым можно доверять. Именно такими, по-моему мнению, должны быть глаза идеального для меня друга.
Глава 2
На следующий день нам сообщили ну просто очень веселую новость: через неделю вступительный экзамен, и если мы его завалим, то осенние каникулы будем проводить в школе вспоминая материал прошлого года.
Вообще-то меня это как-то не колыхало: я все думал об Америке, о Локи, о ее дисках, о странном взгляде Криса. Стоило мне вспомнить о том, как я себя вел у нее дома- и воздух выходил из легких, кровь прибегала к щекам и все внутри сворачивалось клубком.
Когда я в очередной раз дико вздрогнул от преследующих меня воспоминаний, Крис шикнул:
– Ну что ты все дрожишь?
– Думаю о том, что было вчера.
– Думай дальше.
И все. Вся поддержка.
На перемене, выходя из туалета, я вновь столкнулся с Америкой. В тот день, казалось, судьба намеренно сводит нас снова и снова- я видел ее то там, то тут, но она была далеко, и я вовсе не хотел вновь выглядеть тупым подкатывающим придурком.
Америка буквально влетела в меня. Она сердито вскинула голову, но увидев, что это я, ее ярость чуть поубавилась.
–
– Привет. Лучше не бывает!.. как тебе школа?
– Ммм, могло бы быть и хуже.
Хуже? В смысле? То есть ей здесь плохо? Как это? Такая красивая девушка, с чувством юмора и всем таким- да ее в любой школе из рук выхватят.
– Не понял. Тебе не нравится у нас что ли?
– Да нет... Просто... У вас тут нет конкуренции. Точнее- мне не с кем конкурировать,- она щелкнула пальчиками с длинными ногтями.- Я ожидала битвы за внимание, а у вас каждый получает ровно столько, чтобы и самому зашибись и других не обидеть. Скучно.
Вот так вот. Ей нужна конкуренция. Люди, которые гораздо более... Красивые? Умные? С лучшим чувством юмора?.. Таким образом я столкнулся с проблемой. Я не понимал Америку, но все равно промычал:
– Ммм... Ясно.
Так мы и разошлись.
Я был разочарован. То, каким тоном Америка это сказала, да и сами слова- все это было пропитано хорошо скрытой под маской веселья и добра стервозностью. Неужто Америка одна из этих школьных тварей, которые спят с мальчиками только затем, чтобы те травили других с их подачек?
Так быть не должно.
Я сказал это Крису, тот пожал плечами. Где-то через урок он сказал мне:
– Америка второй день в нашей школе, а уже чертовски популярна. Мне кажется, ей неинтересно здесь потому, что все слишком легко дается. Ей нужна борьба, шанс проявить себя во всей красе.
Вот так...
Мы шли в столовую, когда раздался оглушительный треск и влетел невозможно толстый парень с длинными, завязанными в пучок волосами. Его лицо было покрыто прыщами, поверх темно-красной необъятной толстовки висел медальон в форме знака "Peace".
Это был полухиппи Тони Бэйт. Он считался как бы еще одним нашим другом, хотя и был довольно странным. Он любил декламировать стихи на латыни и древне-греческом, мог внезапно уйти в горы на целую неделю без записки и предупреждений, а мог устроить бешеную вечеринку с целой цистерной пива. Словом, личность Тони была для меня едва ли не большей загадкой чем личность Америки- разница была в том, что в первом случае мне было как-то наплевать, а во втором я жаждал познания.
Как бы то ни было, а самый заядлый тусовщик всех времен и народов вприпрыжку (отчего дрожала вся столовая) несся к нашему столу.
– Итак, юные Кристьян и Джеймс!- он просто балдел от имени Криса и потому всегда произносил его полностью.- Думаю, нам нужно открыть этот учебный год бурной вечеринкой!
Его громоподобный голос разрывал мне ушные перепонки. Вечеринка? Увольте, ненавижу перепрыгивать через тела пьяных идиотов и дрыгаться под последние хиты.