Америка несбывшихся чудес
Шрифт:
Дальнейшие сообщения полностью подтвердили рассказ индейца. Жители Сиболы перебили около трехсот человек, сопровождавших Эстебанико, а тело негра-колдуна разрубили на множество кусков и разослали по другим селениям в доказательство того, что чернокожий был простым смертным. Впоследствии сказание об этом событии сохранялось у местных индейцев вплоть до XIX в.
Существуют и несколько иные версии убийства Эстебанико. По одной — при встрече с властителями города он стал похваляться силой, оружием и числом своих «братьев», идущих вослед за ним, и тогда индейцы решили убить и его и всех его людей. По другой — негр похвалялся могуществом своих «белых братьев», но индейцы резонно сочли его лгуном. По третьей версии негр
Так вспыхнула и закатилась звезда Эстебанико.
Услышав новости, индейцы, сопровождавшие Маркоса, окаменели от страха. Святой отец тоже перепугался. Но, поясняет он, «я боялся потерять не столько жизнь, сколько возможность вернуться и донести весть о великолепии страны Сибола, где можно было бы сослужить столь превеликую службу Господу нашему, утвердив его святую веру и приумножив владения его величества короля». Опасаясь, что индейцы разбегутся, монах разрезал веревки на нескольких баулах, где хранились до сих пор невостребованные товары для продажи и обмена, и роздал часть вещей вождям племен. Только тогда он смог уговорить туземцев сопровождать его.
Когда до Сиболы оставался лишь день пути, отряд Маркоса встретил еще двоих — из тех, кто был с Эстебанико и чудом спасся после побоища. В леденящих душу подробностях они описали гибель негра и трех сотен его людей. Узнав о смерти своих соплеменников, индейцы расплакались, при этом многие бросали на Маркоса откровенно враждебные взгляды. Святой отец пытался утешить их тем, что Всевышний и император непременно накажут жителей Сиболы, но индейцы не поверили, «потому что, сказали они, нет никого, кто сможет одолеть мощь Сиболы».
Чувствуя себя весьма неуютно, святой отец часа на полтора удалился в пустынь, дабы в одиночестве помолиться и испросить совета у Господа; когда же вернулся, один из приближенных индейцев шепнул ему, что туземцы намереваются его убить, считая его и Эстебана виновными в гибели своих сородичей. Но монах не растерялся: «Тогда, чтобы успокоить их, я вновь принялся раздавать им свое имущество, предназначенное для торговли. При этом я внушал им, что если они убьют меня, то все равно не причинят мне вреда, ибо я умру христианином и попаду на небо, тогда как они пострадают: христиане придут искать меня и помимо моей на то воли перебьют их всех до единого».
В одном аргументы Маркоса возымели действие: убивать его туземцы поостереглись, но в другом были бесполезны: индейцы наотрез отказались идти вместе с монахом к Сиболе. Согласилось лишь несколько человек, и фрай Маркос, фактически беззащитный, отважился продолжить путь с ними. Маленький отряд двинулся по следам покойного Эстебанико и достиг наконец того места, откуда открылся потрясающий вид на город Сибола.
«Этот город, — писал фрай Маркос в своем „Донесении“, — оставляет прекрасное впечатление, лучшее из всего, что мне довелось увидеть в сих краях. Все дома, как и рассказывали индейцы, построены из камня и, насколько я мог разглядеть их с вершины холма, откуда вел наблюдение, имеют террасы и плоские крыши. Город сей превосходит по величине Мехико. Иногда меня охватывало искушение войти в него, ибо я знал, что не рискую ничем, кроме собственной жизни, а ее я посвятил Господу с того дня, как отправился в сие путешествие.
Когда я сказал индейцам, бывшим со мной, насколько я восхищен городом Сибола, они ответили мне, что это меньший из семи городов, а Тотонеак намного больше и лучше всех других и там столько домов и людей, что не перечесть».
Давайте, читатель, задержимся ненадолго, постоим рядом с Маркосом на вершине холма и полюбуемся великолепной панорамой. Город больше Мехико! Конечно же святой отец имел в виду Теночтитлан, а не тот еще жалкий колониальный городишко, что с трудом поднимал голову на развалинах столицы ацтеков. При виде Теночтитлана конкистадоры Кортеса вскрикнули от изумления, а хронист похода, Берналь Диас дель Кастильо, писал впоследствии, что чудес таких не видел и Амадис Галльский. В начале XVI в. в Лондоне проживало около семидесяти тысяч человек, в Париже — около ста тысяч, а в Теночтитлане — свыше двухсот тысяч, и был он одним из самых крупных городов мира. Представьте себе это восьмое чудо света: на острове посреди озера — двадцать тысяч жилых домов, дворцы за каменными стенами, паутина затененных улиц со светлыми пятнами площадей, а над ними вулканами курятся в небе десятки мощных пирамид с жертвенными кострами на вершинах…
Долго фрай Маркос не мог оторвать взора от завораживающего зрелища. Наконец стряхнул с себя оцепенение, с помощью индейцев сложил груду камней, а наверху укрепил невзрачный маленький крестик — за неимением под рукой материалов для приличествующего случаю большого креста; после чего нарек простиравшуюся перед ним страну Новым королевством Святого Франциска и объявил ее владением императора Карла V. «Я также объявил от его имени, что беру во владение все семь городов Сиболы и королевства Тотонеак, Акус и Марата, а не посещаю их лишь по той причине, что должен вернуться и доложить обо всем увиденном и содеянном».
А там, внизу, люди занимались повседневными делами и даже заподозрить не могли, что с этого момента они переселились в Новое королевство Святого Франциска и стали испанскими подданными.
Уладив это нехитрое дельце, Маркос повернул восвояси. Назад он спешил как только мог, чтобы донести до вице-короля весть о своих грандиозных открытиях.
НОВЫЕ МИРАЖИ
Столица Новой Испании бурлила. Город крупнее Мехико! Самое лучшее поселение из всех открытых в прошлом! Гроздья городов! Вереницы королевств! Золота больше, чем в Перу!
Прочь сомнения! Вице-король дон Антонио де Мендоса спешно взялся за подготовку экспедиции, во главе которой поставил губернатора провинции Новая Галисия дона Франсиско Васкеса де Коронадо. Лучшей кандидатуры он вряд ли мог сыскать.
Героя этого рассказа с полным на то основанием можно назвать настоящим конкистадором. Он обладал мужеством, решительностью, стойкостью и упорством, но в отличие от многих других конкистадоров, старался избегать напрасных жестокостей. У подчиненных он пользовался непререкаемым авторитетом — поверим свидетельству участника похода: «Не было в Индиях другого военачальника, которого так любили капитаны и солдаты и которому так беспрекословно подчинялись».
Коронадо прибыл в Мексику в 1535 г. вместе с доном Антонио де Мендосой, и благодаря его покровительству и своим личным качествам быстро выдвинулся в колониальной администрации, став членом городского совета Мехико. Коронадо был основателем и членом попечительского совета первой в Новом Свете благотворительной организации, созданной в 1538 г., — школы-приюта для девочек-сирот. В том же году Коронадо был назначен губернатором провинции Новая Галисия, бывшей вотчины Нуньо де Гусмана.