Американец
Шрифт:
У крылечка, справа, со стороны бани Фань Вэя, по-прежнему торчал китайчонок и созерцал окрестности. Неподалеку в плетеном кресле расположился пожилой китаец, судя по всему, сам Фань Вэй. Неподалеку под присмотром пары китаянок играла китайская детвора. Еще дальше пара соседей выбивала ковер. Да, если вчера китайчонок и не сдал меня, то сегодня все узнают, что я «вожусь с кем не надо».
«Ну и черт с ним!» — решил я и, свернув налево, постучал в дверь Стеллы и Тома.
Сегодня Том был в сознании. Да и со светом было получше, чем вчера. Раны, определенно,
— Как же это ты, братец? — осторожно спросил я его. Опыта общения с подростками у меня почти не было, но я знал, что они легко переходят на грубость или замыкаются.
— Подрался! — буркнул он и спрятал глаза.
— Для такого количества синяков, шишек и ссадин, драться надо со стадом бешеных лошадей.
— А их и было стадо. «Жеребцов»…
Я непонимающе глянул на Стеллу.
— Банда это такая! Подростковая! Зовут себя «Жеребцами»! — пояснила она спокойно, — а Тома побили потому, что он бой проиграть не захотел!
— Какой бой?
Она замолчала, неожиданно смутившись.
— Бокс! — вместо нее вмешался Том. — У черных тоже есть свои бои, там и ставки делают. Но у белых бьются только мужики, а у нас есть и бои подростков. Главное, чтобы вес один был!
— Понимаете, с деньгами у нас не очень, — все еще смущенно сказала Стелла, — вот Том и занялся боксом. Там даже проигравшим за бой платили. А потом у него пошло. Он худенький, так что с ним в одном весе те парнишки, что на год-полтора помладше. А силы и злости в нем много…
— Ну, еще бы! — невольно усмехнулся я, — при его судьбе не мудрено обозлиться!
— Он и побеждал. Был фаворитом. И как-то раз кто-то из букмекеров решил сжулить. И Тому передали, чтобы он «лег».
— А я не стал! — возмущенно сказал Том с кровати. — Я в тот бой на себя поставил! Много! Почти все, что заработал!
— Вот после этого «Жеребцы» и побили Тома в первый раз. И сказали, чтобы не приходил снова!
— А как же я не приду? Мама одна нас не прокормит! — вступил со своей партией Том.
— Хорошо-хорошо! Успокойся только, а то раны разбередишь! — попытался я угомонить его. — Стелла, можно вас на пару минут?
Когда мы вышли на крыльцо, я тихо попросил:
— Постарайтесь его удержать! Ему сильно досталось. Скажите, что, когда он полностью выздоровеет, я постараюсь найти ему работу.
— Спасибо, Юрий. Спасибо. Только… Зря вы это. Вылечите его и отойдите от нас. Иначе и сами пострадаете.
— Потом поговорим! — улыбнулся я и спросил. — А вы знаете, что означает ваше имя?
— Имя как имя, — равнодушно ответила она, — родители дали.
— Нет уж! Большинство имен что-то означает. Ваше имя на молдавском означает «звезда».
— На молдавском?
— Это язык такой. Очень похож на румынский, [109] немного на латынь…
— Да? Тогда, наверное, и правда что-то значит… Родители приехали из Румынии.
— Да? — усмехнулся я неожиданному пониманию, надо же, не знаешь, где и когда пригодится неожиданное знание, — тогда и фамилия их, наверное, была не Эпир,
109
На самом деле, румынский и молдавский — это один язык. Но ГГ был воспитан в Советской Молдавии, где считали чуть иначе.
— Как-то похоже… — неуверенно ответила она. — Точно не помню, я маленькая была, когда отец умер. А мама пользовалась местной версией. А что, и фамилия что-то означает?
— Означает! Это заяц. Зайчонок.
Она улыбнулась. И, попрощавшись со мной взмахом руки, ускользнула в подвал.
Из мемуаров Воронцова-Американца
«Я уже писал, что встреча со Стеллой была одним из „случаев, меняющих судьбу“. А вот с Фань Вэем, наоборот, мы пересеклись бы обязательно. Это было в моих планах, просто так случилось, что он сделал шаг навстречу первым».
Нью-Йорк, Бронкс, 19 апреля 1896 года, воскресенье, пятый час дня
Когда я подошел к крыльцу, ко мне обратился все тот же китайский подросток:
— Простите, сэр, не найдется ли у вас пара минут, чтобы пообщаться с моим дедушкой? У него к вам важное дело.
Я остановился и, прежде чем ответить, демонстративно внимательно осмотрел его с ног до головы. «А ведь парнишка одет не так уж и плохо!» — вдруг подумал я. Меня все еще подводят стандарты моего времени. И порванная в трех местах одежда кажется мне признаком бедности. Но тут и тинейджеры из зажиточных семей, случается, носят куда худшую одежду. А китайцы, по местным понятиям, бедны. Значит, это не просто подросток, а любимый внук уважаемого деда.
— Я собирался пить чай! — ответил я ему. — Но, если твой дедушка составит мне компанию, с удовольствием пообщаюсь с ним за чаем.
Парень озадаченно мигнул, словно я захотел не чайку с престарелым гастарбайтером попить, а напрашивался на прием к императору Китая. Но через секунду он взял себя в руки и стрелой метнулся к старику, сидевшему неподалеку. Надо же, пресловутые «китайские церемонии». Дедуля не может не знать английского, раз ведет тут бизнес уже много лет. И он точно слышал меня. Но подросток явно пересказал ему наш разговор на ухо. Китаец махнул рукой и коротко распорядился. Весь двор тут же пришел в движение.
— Проходите сюда, пожалуйста! — вежливо и звонко позвал меня подросток. — Мы сию минуту принесем стол, второе кресло и все, что нужно для чаепития.
И действительно, я едва лишь подошел к старику, как его внук притащил второе кресло для меня, а женщины, «выпасавшие» детей, притащили невысокий плетеный столик. Еще минута — и дети, игравшие неподалеку, принесли чашки. Минуты через две принесли и чайник с чаем.
— Действительно быстро! — удивился я. — Простите, мистер Вэй, но я не в курсе, как по законам вежливости у вас принято пить чай. Сам я из России, и у нас это делают иначе.