Американская империя. С 1492 года до наших дней

Зинн Говард

Более трагичное событие произошло, когда ветеран вьетнамской войны устроил в Лос-Анджелесе самосожжение и погиб в знак протеста против военной акции.

В Амхерсте (Массачусетс) молодой человек с картонным пацифистским знаком встал на колени на городской центральной площади, облил себя двумя канистрами горючего, чиркнул двумя спичками и сгорел. Через два часа студенты находящихся рядом университетов собрались на площади на ночной митинг со свечами и поставили на место гибели плакаты, призывавшие к миру. На одном из них было написано: «Прекратите эту безумную войну!»

Для того чтобы, как в годы вьетнамский войны, развилось крупномасштабное антивоенное движение в армии, не было времени. Но нашлись

мужчины и женщины, отказывавшиеся повиноваться старшим по званию и участвовать в военных действиях.

Когда в августе 1990 г. первые подразделения войск США были посланы в Саудовскую Аравию, капрал Джефф Паттерсон, 22-летний морской пехотинец, проходивший службу на Гавайях, сел на взлетно-посадочной полосе и отказался подняться на борт самолета, чтобы лететь в эту страну. Он потребовал увольнения из Корпуса морской пехоты: «Я понял, что не может быть оправданных войн… Я начал задумываться о том, что же я, собственно, делаю в морской пехоте, когда начал читать книги по истории. Я стал читать о том, как Америка оказывала поддержку кровавым режимам в Гватемале, шахском Иране и в Сальвадоре… Я возражаю против использования военной силы в отношении любого народа в любой стране и в любое время».

Четырнадцать резервистов Корпуса морской пехоты в Кэмп-Лиджене [247] (Северная Каролина) потребовали для себя статуса лиц, отказывающихся от военной службы по убеждениям, несмотря на перспективу предстать перед военным трибуналом за дезертирство. Младший капрал морской пехоты Эрик Ларсен выступил с заявлением: «Я отказываюсь от военной службы в связи с моими убеждениями. Вот мой рюкзак с личным снаряжением. Вот мой противогаз. Мне они больше не нужны. Я больше не морской пехотинец… Для меня неприемлемо сражаться за такой образ жизни, при котором основные человеческие потребности: место для ночлега, горячая еда один раз в день и некоторая медицинская помощь – даже не могут быть обеспечены в столице страны».

247

Учебный центр морской пехоты.

Иоланда Хьюэт-Вон, врач, капитан запаса Медицинского корпуса, мать троих маленьких детей и член организации «Врачи за социальную ответственность», была призвана на службу в декабре 1990 г., за месяц до начала войны. Она заявила: «Я отказываюсь подчиняться приказу быть сообщницей в том, что я считаю безнравственным, бесчеловечным и неконституционным актом, а именно в наступательной военной мобилизации на Ближнем Востоке». Иоланда предстала перед военным трибуналом и была приговорена за дезертирство к 2,5 годам тюремного заключения.

Еще одна военнослужащая, Стефани Аткинсон из Мёрфисборо (Иллинойс), отказалась явиться на службу, заявив, что, по ее мнению, Вооруженные силы США находились в Персидском заливе исключительно по экономическим причинам. Вначале она была помещена под домашний арест, затем уволена на основании «недостойного поведения».

Военный врач по имени Харлоу Баллард, проходивший службу в Форт-Девенсе (Массачусетс), отказался выполнять приказ отправиться в Саудовскую Аравию. «Я лучше сяду в тюрьму, чем приму участие в этой военной акции, – сказал он. – Я считаю, что нет такой вещи, как справедливая война».

Более тысячи резервистов объявили, что отказываются от военной службы в связи со своими убеждениями. Одним из них был 23-летний морской пехотинец Роб Калабро. Он заявил: «Отец говорит, что стыдится меня, он кричит, что я его позорю. Но я считаю, что убивать людей неправильно с точки зрения нравственности. Я думаю, что лучше послужу родине, если буду верен своей совести, чем если буду жить во лжи».

Во время

войны в Персидском заливе быстро сформировалась информационная сеть, сообщавшая то, что замалчивалось официальными СМИ. Во многих городах издавались альтернативные газеты. Было более сотни местных радиостанций, способных охватить только небольшую часть слушателей крупных радиосетей, но являвшихся единственным источником критического анализа военных действий. Изобретательный радиолюбитель Дэвид Барсамян из Боулдера (Колорадо) записал речь, произнесенную в Гарварде Н. Хомским, являвшуюся сокрушительной критикой войны. Затем Д. Барсамян послал кассету на местные радиостанции, которым нужна была точка зрения, отличавшаяся от официальной. После этого двое молодых людей из Нью-Джерси расшифровали это выступление, оформили его в виде памфлета, который было просто ксерокопировать, и распространили по книжным магазинам страны.

После «победоносных» войн всегда следуют периоды отрезвления, когда воинственный пыл рассеивается, граждане оценивают издержки и задумываются над тем, что же они выиграли. В феврале 1991 г. ажиотаж в поддержку военных действий был в разгаре. В то время когда при опросе общественного мнения отвечающим напомнили об огромных издержках, только 17 % респондентов сказали, что война этого не стоит. Через четыре месяца, в июне, аналогичный показатель составил 30 %. В последующие месяцы, по мере ухудшения экономической ситуации, поддержка Буша населением страны резко снизилась. (В 1992 г., когда военный дух испарился, президент потерпел поражение.)

После того как в 1989 г. начался распад советского блока, в США появились разговоры о «мирном дивиденде» – возможности изъять миллиарды долларов из военного бюджета и пустить их на нужды граждан. Война в Персидском заливе стала для правительства удобным поводом прекратить такие разговоры. Один из членов администрации президента сказал: «Мы многим обязаны Саддаму. Он спас нас от мирного дивиденда» («Нью-Йорк таймс», 2 марта 1991 г.)

Но идея такого дивиденда не могла замалчиваться до тех пор, пока американцы нуждались. Вскоре после войны историк М. Янг предупреждала: «США могут уничтожать иракские дороги, но не строить свои; могут создавать условия для возникновения эпидемий в Ираке, но не способны обеспечить услугами здравоохранения миллионы американцев.

Они могут искоренить дискриминацию курдского меньшинства в Ираке, но не в состоянии справиться с внутренними расовыми проблемами; могут оставить без крова людей в других странах, но не способны обеспечить жильем собственных граждан; могут для ведения войны оградить полмиллиона военнослужащих от приема наркотиков, но отказываются финансировать лечение миллионов наркоманов в Америке… Мы проиграем войну после того, как победили в ней».

В 1992 г. ограниченность военной победы стала очевидной в период празднования 500-летия прибытия Колумба в Западное полушарие. Пять столетий назад он и его спутники-конкистадоры истребили коренное население острова Эспаньола. На протяжении четырех последующих веков осуществлялось методичное уничтожение индейских племен правительством США, продвигавшимся по континенту. Но теперь настало время впечатляющей реакции.

Индейцы – коренное население Америки – с 60—70-х гг. XX в. стали явной силой, а в 1992 г. к ним присоединились другие американцы в протесте против празднеств по случаю 500-летнего юбилея. Впервые за все годы, когда США отмечали День Колумба, по всей стране раздались голоса против оказания почестей человеку, который похищал, обращал в рабство, калечил и убивал местное население, встретившее его дарами и дружбой.

Подготовку к 500-летию начали обе спорившие стороны. Официальные комиссии на федеральном уровне и на уровне отдельных штатов были созданы задолго до юбилейного года.