Американская история
Шрифт:
Дверь внезапно открылась снова. Джей все еще была завернута не то в одеяло, не то в полотенце.
– Послушайте, Бен, мне неловко, что я захватила спальню. Я не такая высокая, как вы. Я бы лучше устроилась на диване – не хотите поменяться со мной?
– Нет уж, вы заняли кровать первой. Я не против.
– Я сама как-то раз спала на этом диване. Он твердый и комковатый.
– Это всего лишь одна ночь, – сказал я. – Ничего со мной не случится.
– Тогда… – Она осталась стоять в дверном проеме. – Может, вы?.. В смысле, здесь большая кровать. Если хотите зайти и…
– Нет, Джей, спасибо.
– Это не то, о чем вы могли подумать.
– Я ни о чем не думал. Еще раз спасибо, но нет. Без
– Абсолютно никаких.
Она ушла рано утром, прежде чем я проснулся.
Глава третья
Тогда: 2000–2001 г.
Лили Виклунд и я
Вот что случилось со мной и Лил.
Лил родилась в Америке, на Среднем Западе. У нее были две сестры и брат. Отец – владелец прибыльной компании по продаже автозапчастей, мать – учительница в средней школе. Одна из сестер Лил была ее близнецом, но не двойняшкой. Лил поступила в Мичиганский университет в Энн-Арборе, а после его окончания уехала в поисках работы на восток. Она регулярно приезжала домой, навещая свою семью. В Нью-Йорке она какое-то время была стажером в рекламном агентстве, затем работала на телевидении, но к тому времени, когда я ее встретил, уже несколько лет трудилась в издательском бизнесе и была менеджером по рекламе в одной из крупных нью-йоркских фирм. Она была успешным и высокооплачиваемым специалистом, но вскоре после того, как мы познакомились, я понял, что создаваемый ею имидж – всего лишь роль, неизменно исполняемая на рабочем месте, которую она выбрала для себя. Ей нравилось зарабатывать деньги, и ей нравился образ жизни, который они ей позволяли вести. Она сказала, что у нее хорошо получается то, что она делает, и она любит это делать, но в нерабочее время она сбрасывает маску.
В тот вечер, когда я познакомился с ней, я был на мероприятии, посвященном презентации книги, которую собиралась издать ее компания. Я уже не вспомню, как и почему оказался там – возможно, кто-то вручил мне приглашение, которым сам не хотел воспользоваться. Я был в Нью-Йорке один, выполнял письменное задание. Мне было поручено подготовить материал о некоторых влиятельных боссах IT-индустрии Нью-Йорка. Дело было денежное, но чертовски скучное, и по вечерам я маялся бездельем, не зная, чем заняться. Вечеринка в издательстве по случаю презентации книги – это лучше, нежели очередной долгий вечер в одиночестве в гостиничном номере.
Если честно, когда я встретил Лил, я вообще не нашел ее привлекательной: она играла свою роль, играла хорошо и казалась суперэффективной в механическом, корпоративном смысле. Я знал, что это всего лишь фасад, но все равно находил его малоприглядным.
Когда она подошла ко мне, я держался холодно, и она отреагировала соответственно. Это было плохое начало. Она подошла ко мне, явно не зная, кто я и зачем я здесь.
Она держала экземпляр книги, которую они рекламировали – недавно проиндексированное и академически аннотированное издание «Дракулы» Брэма Стокера. Редактор книги, который, разумеется, присутствовал на мероприятии, был известным профессором английской литературы из какого-то университета на Среднем Западе. Лил произнесла явно отрепетированную речь, вручила мне пресс-кит – комплект материалов для прессы – и спросила, где я буду рецензировать книгу. Прежде чем я смог ответить, она предложила мне получить заказ на эксклюзивный обзор и связаться с ее офисом за разрешением опубликовать репродукцию обложки. К пресс-киту прилагалась ее визитка. Я был ошеломлен ее напористостью.
Обработав меня, она, очевидно, собралась двинуться дальше, чтобы найти другой, более податливый объект для рекламы, но что-то заставило меня попытаться пробить или по крайней мере слегка
К моему изумлению, она развернулась и вернулась прямо ко мне.
– Вы сказали Пурфлит? – уточнила она. – Вы были в Пурфлите?
– Да. Я там был.
– Почему вы это сказали? Вы знаете Пурфлит?
– Я жил там какое-то время. Недолго. Пару недель, когда был на тренировочном курсе. Это не…
– Пурфлит – это то место, где стоял Карфакс! Дом графа Дракулы недалеко от Лондона!
– Я знаю роман, и я подумал…
– Вы знаете эту книгу? Я обожаю ее!
Все еще робея перед ее глянцевым фасадом, я подумал тогда, что она, вероятно, узнала о нем из книги, которую они собрались опубликовать, и попытался пошутить над этим.
Однако она была настроена серьезно.
Вскоре выяснилось, что она истинная поклонница романа Стокера, читала его несколько раз и неоднократно смотрела большинство экранизаций. Ранее в том же году она посетила Конвент Дракулы в Нью-Йорке и сказала, что может показать мне свои фото в вампирском плаще. Знание Пурфлита, малоизвестного портового городка на брегах Темзы, в самой унылой части Эссекса, сидело в ней глубоко, как и многие другие вещи, связанные с романом.
Она импульсивно показала мне браслет на своей руке, который я заметил, но не стал рассматривать.
– Я надела его сегодня вечером, – сказала она. – Обычно я не ношу его на работу.
На золотом ободке болталось несколько маленьких дисков и амулетов. Она показала мне некоторые из них. Скажу честно: я меньше всего ожидал увидеть нечто подобное на руке энергичного нью-йоркского публициста. На одном из дисков было крошечное эмалированное изображение Дракулы в исполнении Кристофера Ли. Другой был портретом Белы Лугоши. Третий был стилизован под готический замок, а один из амулетов имел форму полумесяца. И было еще несколько таких. Ее профессиональный фасад испарился. На самом деле она знала роман Стокера и множество деталей из него гораздо лучше, чем я сам, ведь я прочитал роман всего один раз, еще будучи подростком.
Этот совершенно неожиданный разговор продолжался еще пару минут. Затем она сказала:
– Нам нужно поговорить, но сейчас я должна работать. Оставайтесь там.
И она отправилась обрабатывать свою следующую жертву. Когда мероприятие закончилось, она позаботилась о том, чтобы мы ушли вместе. Затем отвела меня в бар на Третьей авеню, и именно там, пока мы до самой поздней ночи пили вино, она показала мне на своем ноутбуке снимки с конвента: мертвенно-белый макияж, густые тени для век и толстый слой блеска для губ, черный парик и длинное, облегающее, переливающееся на свету платье, которое она сшила сама. Это были далеко не все факты, характеризующие ее, но вполне достаточно, чтобы навсегда разнести вдребезги тот отполированный профессиональный образ, который я видел в первые пару минут.
Был другой вид тьмы
Когда мы познакомились, Лил было тридцать. Она повидала мир, говорила по-французски, по-испански и немного по-немецки. Она состояла в двух разных женских группах, и когда ей было двадцать два года, ее даже ненадолго арестовали за участие в демонстрации. Она любила спорт и активно болела за «Нью-Йорк Метс», четыре дня в неделю посещала спортзал, любила театр и кино, читала книги. По ее словам, не те книги, которые обычно издавала ее компания, хотя дома у нее их было немало. Обожала готическую фантастику, фэнтези, некоторые биографии, новеллизации фильмов. В общем, ничего необычного, кроме вампиров, да и вообще, они не имели особого значения.