Американские боги (новый перевод)

Гейман Нил

— В молодые годы, и только-то? — отозвался Тень. — А мне показалось, нынче ночью ты тоже времени зря не терял.

— Так точно, — Среда улыбнулся. — Хочешь узнать, в чем секрет моего успеха?

— Деньги платишь?

— Фу, пошлость какая! Нет, все дело в личном обаянии. Простом и неотразимом.

— Ну, обаяние дело нехитрое. Оно либо есть, либо нет, чужого, как говорится, не займешь.

— Ну, как раз чарам-то можно и выучиться, — заметил Среда.

Тень настроил радио на ретро-волну и стал слушать песни, которые были в ходу еще до того, как он появился на свет.

Боб Дилан пел о том, что скоро будет ливень, и Тень подумал: интересно, этот ливень уже прошел или только еще собирается. Дорога впереди была пуста, и кристаллы льда сверкали в лучах утреннего солнца, как бриллианты.

Чикаго подкрадывался незаметно, как головная боль. Сперва они ехали по сельской местности, потом понемногу маленькие придорожные городки переросли в неряшливые приземистые пригороды, а те как-то сами собой превратились вдруг в огромный город.

Они остановились у крепко сбитого многоквартирного дома, выкрашенного в черный цвет. Дорожка к подъезду расчищена от снега. Они зашли в подъезд, и Среда нажал на самую верхнюю кнопку старенького, с желобками, интеркома. Никакой реакции. Он нажал снова. Потом, пробы ради, начал нажимать на все кнопки подряд, пытаясь вызвонить других жильцов — с тем же результатом.

— Да сломанный он, — сказала на ходу спускавшаяся по лестнице сухонькая старушка. — Не работает. Мы в обслугу звонили, говорим, когда чинить придешь, а ему что, он в Аризону съехал, легкие лечить.

Говорила она с довольно-таки сильным акцентом. Восточноевропейским, как показалось Тени.

Среда отвесил ей низкий поклон.

— Зоря, дорогая моя, ты не поверишь, но выглядишь ты — просто глаз не оторвать, свет ты мой ясный! Ни чуточки не постарела.

Старушка смерила его взглядом.

— Не желает он тебя видеть. И я тебя видеть не желаю. Ты горевестник.

— Это просто потому, что если новости того не стоят, я к вам не приезжаю.

Старушка фыркнула. На ней было старое красное пальто, застегнутое на все пуговицы, в руках — пустая авоська. Она подозрительно покосилась на Тень.

— А это еще что за дылда? — спросила она у Среды. — Опять бандита нанял?

— Милостивая госпожа, как можно! Этого джентльмена зовут Тень. Да, он работает на меня, но исключительно для вашего же блага. Тень, позволь тебе представить: очаровательная мисс Зоря Вечерняя.

— Очень приятно, — сказал Тень.

Старуха уставилась на него птичьим глазом.

— Тень, — повторила она. — Славное имя. Когда тени становятся долгими, наступает мой час. А ты — длинная тень. — Она смерила его взглядом с головы до ног и улыбнулась. — Можешь поцеловать мне руку, — и она протянула ему холодную ладошку.

Тень наклонился и поцеловал ее худые пальцы. На среднем — большой перстень с янтарем.

— Славный мальчик, — проговорила она. — Пойду, куплю овощей. Я, понимаешь, единственная в этом доме, кто приносит хоть какие-то деньги. Сестры не гадают. Это все оттого, что говорят они только правду, а правду люди слушать не хотят. Правда — штука скверная, от нее у людей душа не на месте, и в другой раз они уже не придут. А я-то вру, как воду лью, и говорю им то, что они

хотят услышать. Так что на хлеб в этом доме зарабатываю я одна. Вы что, и на ужин собираетесь остаться?

— Если нам будет дозволено, — тут же встрял Среда.

— Тогда давайте деньги, еды будет больше, — сказала она. — Гонору мне хватает, но на мякине меня не проведешь. У сестер гонору побольше, чем у меня. А больше всех, конечно — у него. Так что давайте деньги, а им об этом не говорите.

Среда расстегнул бумажник, сунул в него руку и вынул двадцатку. Зоря Вечерняя тут же выхватила купюру у него из пальцев, но взгляда не отвела. Он достал еще одну двадцатку и тоже отдал ей.

— Вот и ладно, — сказал она. — Как баре есть будете. А теперь идите по лестнице на самый верх. Зоря Утренняя уже проснулась, но третья наша сестрица спит себе, так что шуму особо не подымайте.

Тень и Среда пошли вверх по темной лестнице. Площадка третьего этажа была сплошь завалена черными пластиковыми мешками с мусором, от которых шел запах гнилых овощей.

— Они что, цыгане? — спросил Тень.

— Зоря и ее семейство? Попал пальцем в небо. Нет, они не Rom. Они русские. Типа, славяне.

— Так ведь она же гадалка.

— Мало ли на свете гадалок! Я и сам балуюсь иногда, под настроение. — К последнему лестничному пролету Среда уже пыхтел как паровоз. — Что-то я начал терять форму.

На самой верхней площадке оказалась одна-единственная дверь, выкрашенная в красный цвет и с глазком посередине.

Среда постучался. Ответа не последовало. Он постучал еще раз, уже сильнее.

— Иду! Иду! Слышу я вас! Слышу! — защелкали замки, задвигались по полозьям засовы, лязгнула цепочка. Красная дверь со скрипом отворилась.

— Кто здесь? — мужской голос, старческий и прокуренный насквозь.

— Старый друг, Чернобог. С компаньоном.

Дверь открылась ровно настолько, насколько позволяла цепочка. В темноте Тень разглядел седую голову: человек внимательно их разглядывал.

— Что ты здесь забыл, Вотан?

— Во-первых, удовольствие видеть тебя и говорить с тобой. Ну, а еще есть у меня кое-какая информация. Как там говорится?.. Ах да, было наше, станет ваше.

Дверь распахнулась. За ней стоял плотно сбитый коротышка, одетый в несвежий купальный халат: волосы — перец с солью, морщинистое лицо. Светло-серые потертые штаны в полоску — и тапочки. В толстых мощных пальцах была зажата сигарета без фильтра, которую он курил, пряча огонек в кулак. Как зэк, подумал Тень. Или как профессиональный солдат. Хозяин квартиры протянул Среде левую руку.

— Ну тогда добро пожаловать, Вотан.

— Теперь меня зовут Среда, — ответил тот, рукопожатием на рукопожатие.

Короткая улыбка, сверкнули желтые прокуренные зубы.

— Да уж, — сказал хозяин квартиры. — Обхохочешься. А это кто?

— Мой партнер. Тень, познакомься, это мистер Чернобог.

— Ну, здорово! — сказал Чернобог и пожал Тени левую руку. Руки у него были шершавые и загрубелые, а кончики пальцев — настолько густого желтого цвета, будто он вымачивал их в растворе йода.