Американские боги (пер. А.А.Комаринец)

Гейман Нил

– Ты собиралась уйти от меня к нему?

– С чего бы это? Ты – мой большой медведь. Ты – мой щенок. То, что ты сделал, ты сделал ради меня. Я три года ждала, чтобы ты ко мне вернулся. Я люблю тебя.

Он едва не сказал: «И я тебя люблю», но вовремя остановился. Он не собирается этого говорить. Никогда больше.

– И что случилось тем вечером?

– Тем вечером, когда я погибла?

– Да.

– Ну, мы с Робби встретились, чтобы обсудить вечеринку в честь твоего возвращения. Такой должен был быть сюрприз! Я сказала, что между нами все кончено. Финита.

Что теперь, когда ты возвращаешься, все станет так, как и должно было быть.

– М-м-м. Спасибо, малыш.

– Не за что, дорогой. – По ее лицу мелькнула призрачная улыбка. – Мы выпили, расчувствовались во хмелю. Так мило. Мы валяли дурака. Я напилась. А он нет. Ему ведь надо было садиться за руль. Как раз, когда мы ехали домой, я объявила, что собираюсь сделать ему минет на прощание, в последний раз и с чувством, а потом расстегнула ему ширинку и так и сделала.

– Большая ошибка.

– И не говори. Я задела плечом рычаг переключения передач, а потом Робби попытался оттолкнуть меня в сторону, чтобы переключить передачу и совладать с машиной, нас занесло. Раздался громкий скрежет, я еще помню, как мир вокруг закачался и завертелся, и я подумала: «Я сейчас умру». Знаешь, совсем хладнокровно. Я это помню. Было вовсе не страшно. А потом я больше ничего не помню.

Запахло паленой пластмассой. Тень сообразил: все дело в сигарете, она догорела до фильтра. А Лора как будто и не заметила.

– Что ты тут делаешь, Лора?

– Разве жена не может прийти повидать своего мужа?

– Ты мертва. Я был на твоих похоронах сегодня днем.

– Да. – Замолчав, она уставилась в никуда. Тень встал и, подойдя к кровати, вынул из ее пальцев тлеющий окурок, который бросил за окно.

– Ну?

Она поискала взглядом его глаза.

– Я знаю немногим больше, чем когда была жива. Но для того, что я знаю теперь и не знала прежде, я и слов найти не могу.

– Обычно умершие остаются в своих могилах, – сказал Тень.

– Правда? Действительно остаются, щенок? Я тоже раньше так думала. А теперь вовсе в этом не уверена.

Поднявшись с кровати, она подошла к окну. Ее лицо в свете вывески мотеля было как никогда красивым. Лицо женщины, ради которой он сел в тюрьму.

Сердце у него в груди болело так, словно кто-то с силой сжал его в кулаке.

– Лора?…

Она не обернулась.

– Ты впутался в дурные дела, Тень, очень дурные. И ты все завалишь, если кто-то не станет прикрывать тебе спину. Да, спасибо за подарок.

– Какой подарок?

Из кармана блузки она двумя пальцами достала золотую монету, что он бросил в ее могилу днем. Местами на блестящем металле еще держалась налипшая земля.

– Я, наверное, подвешу ее на цепочку. Это было очень мило с твоей стороны.

– Не за что.

Тут она повернулась и уставилась на него, словно ее глаза и видели его, и смотрели сквозь него одновременно.

– Думаю, есть кое-что в нашем браке, что еще придется улаживать.

– Милая, – сказал он, – ты мертва.

– Это, по всей видимости, одна из проблем. – Она помедлила. – О'кей. Я сейчас уйду. Так будет лучше.

Легко и совершенно

естественно она положила руки на плечи Тени и, привстав на цыпочки, поцеловала его на прощание, как всегда целовала при жизни.

Он неловко пригнулся поцеловать ее в щеку, но в последний момент она, повернув голову, прижалась губами к его губам. Дыхание ее смутно пахло нафталином.

Язык Лоры скользнул Тени в рот. Он был сухим и холодным и отдавал сигаретами и желчью. Если у Тени и оставались сомнения в том, мертва его жена или нет, теперь с ними было покончено.

Он отстранился.

– Я люблю тебя, – сказала она просто. – Я стану оберегать тебя.

Она прошла к двери номера. От ее поцелуя во рту Тени остался странный привкус.

– Поспи, щенок, – сказала она. – И постарайся не впутываться в неприятности.

Лора открыла дверь в коридор. Флуоресцентный свет не пошел ей на пользу: Лора выглядела мертвой; впрочем, при таком освещении все кажутся мертвецами.

– Ты мог бы попросить меня остаться на ночь, – сказала она голосом холодным, как надгробный камень.

– Думаю, не мог бы, – отозвался Тень.

– Еще попросишь, милый, – сказала она. – Прежде чем все закончится, еще попросишь.

На том она повернулась к нему спиной и по коридору пошла к выходу.

Тень выглянул в дверной проем. Ночной портье читал свой роман Джона Гришэма и даже не поднял глаз, когда она проходила мимо. На каблуках ее туфель налипла жирная кладбищенская земля. Вот Лора уже скрылась за дверью.

Тень медленно выдохнул. Сердце у него в груди то частило, то медлило, как при аритмии. Сделав несколько шагов через коридор, он постучался к Среде. Ударяя костяшками пальцев в дверь, он испытал странное ощущение, будто его отбрасывают в пустоту удары черных крыльев, будто огромный ворон летит сквозь него, вылетает в коридор и во внешний мир.

Среда открыл дверь. Если не считать белого полотенца, обернутого вокруг бедер, он был голый.

– Что, черт побери, тебе нужно? – спросил он.

– Тебе следует кое-что знать, – сказал Тень. – Может, это был сон, только сном это не было, – или, может, я надышался дымом синтетической жабьей кожи толстого мальчишки, или, вероятно, я просто схожу с ума…

– Да, да. Валяй начистоту. Ты меня вроде как оторвал.

Тень бросил взгляд через его плечо в комнату и заметил, что кто-то наблюдает за ним с кровати. Простыня натянута на маленькие груди. Пепельно-русые волосы, крысиная мордочка. Он понизил голос:

– Я только что видел мою жену. Она была у меня в номере.

– Призрак? Ты хочешь сказать, что видел призрак?

– Нет. Не призрак. Она была настоящая. Это была она. Ну да, она определенно мертва, но это был никакой не призрак. Я ее касался. Она меня поцеловала.

– Понимаю. – Среда стрельнул глазами на женщину в кровати. – Я сейчас вернусь, дорогая.

Они ушли в номер Тени. Среда зажег все лампы, осмотрел окурок в пепельнице, потом поскреб грудь. Соски у него были по-стариковски темные, а волосы на груди – седые. На боку пониже ребер белел старый шрам. Он понюхал воздух. Пожал плечами.