Американские дикари
Шрифт:
Когда она закончила, я притянул ее к себе и позволил бутылке упасть и разбиться. Поцеловав ее, я поднял ее за бедра, намереваясь показать ей, как сильно я ее люблю. Я уже плакал в морге и проклинал все известные божества. Прямо сейчас я просто хотел заставить ее выкрикивать мое имя и раствориться в ней.
ПРОШЛОЕ
Я держал ее за руку, пытаясь затащить в свою комнату, пока она хихикала. Мы оба были немного навеселе, но кого это волновало? Кроме того, это была моя последняя настоящая ночь свободы. Как только мы добрались до моей комнаты, я увидел, как он сворачивает
— Попался, — хихикнула Наташа.
— Заходи, — я подмигнул ей, и она улыбнулась, прежде чем сделать, как ей было сказано.
Повернувшись обратно к моему отцу, я наблюдал, как он продолжил свой путь, пока не остановился рядом со мной.
— Насколько она тебе небезразлична? — До меня донесся его монотонный голос, когда он листал свою книгу.
— Папа…
Он свирепо посмотрел, обрывая меня.
— Послушай, это моя последняя ночь перед встречей с Мелоди. Я бы хотел немного повеселиться, если ты не возражаешь. Это несерьезно. Клянусь, в тот момент, когда мы подпишем контракт, я буду предан ей и этой семье.
— Ты уже должен быть полностью предан этой семье, — возразил он.
— Ты знаешь, что я имею в виду. — Или, по крайней мере, я надеялся, что он знал. Я знал, что, вероятно, происходит в его голове.
— Ей лучше не забеременеть, или я убью ее сам. Я делаю это ради твоего будущего… Однажды ты поблагодаришь меня, сынок, — вот и все, что он сказал, прежде чем продолжить путь по коридору.
Поблагодарить его? Да, точно.
МЕЛОДИ
Застряв в его объятиях, я слушала его дыхание, пока он играл с моими волосами и гладил мою руку. Солнце медленно начинало заглядывать в нашу комнату, но мы лежали неподвижно, борясь с признаками нового дня. К сожалению, наш будильник было не остановить. Сделав глубокий вдох, он сел и провел руками по волосам, прежде чем потянуться. Затем он повернулся ко мне.
— Оливия? — спросил он.
— Мертва. Нил убил ее. Я позаботилась об остальном. Жаль, потому что я планировала похоронить ее заживо.
— Нет, — размышлял он. — хорошо, что Нил сам убил ее. Она не заслуживала больше нашего времени. Она была никем и умерла никем. Ее имя больше никогда не будет произнесено. А как же похороны моего отца?
— Они в 11, и будут проходить рядом с рекой Иллинойс, Ларю Пайн. Обо всем уже позаботились.
— Я хочу надеть…
— Федору?
Он странно смотрит на меня, но кивнул.
— Да.
Сев, я встала с кровати и подошла к его шкафу.
— Я попросила Феделя сходить и купить ее вместе с несколькими вариантами костюмов.
Я собрала для него пять разных образов, и ко всем подходит федора.
Я почувствовала, как он подошел ко мне сзади, обнял меня и притянул к своей груди.
— Выбери тот, что тебе нравится, я также заказала несколько для Нила и Деклана. У меня также есть платья для Эвелин. Завтрак в…
— Ты все это сделала? — прошептал он, целуя мое плечо.
Я улыбнулась, поворачиваясь к нему.
— Коралина помогла.
— Ты само совершенство. — Он попытался улыбнуться,
— Пойду оденусь. — Я ухмыльнулась, но он держал меня за талию.
— Спасибо тебе, жена, — сказал он, целуя меня в лоб.
— Тебе не нужно меня благодарить. Это то, что делают семьи, верно?
Его усмешка превратилась в тихий смешок.
— Да, это то, что делают семьи.
ГЛАВА 28
«Жить в сердцах, которые мы оставляем позади, — это не значит умереть»
— Томас Кэмпбелл
МЕЛОДИ
Это было не обо мне и не об Орландо. Однако небольшая часть меня чувствовала вину за то, что я не сделала ничего подобного для него. Никогда я не видела столько ирландцев в одном месте, за пределами Ирландии. Даже несколько моих людей были здесь. Прошло всего два дня, но некоторые прилетели как раз вовремя, в то время как другие ехали часами, только чтобы добраться до Чикаго и посетить прощание с видом на реку. Здесь было красиво, вокруг нас не было ничего, кроме зелени, а внизу текла темно-синяя река.
Сидя за ближайшим к краю обрыва столом, я уставилась на большую фотографию Седрика, которая стояла рядом с трибуной. Был идеальный летний день. Солнце спряталось за облаками, но было все еще тепло, и даже ветер утих, как будто он тоже хотел быть почтительным.
— Седрик растил меня, и с тех пор, как он привел меня в свой дом, я воспринимал его не как своего дядю, а как своего отца, которого я любил…люблю всем сердцем. Ваше здоровье, — Деклан закончил речь, прежде чем вернуться к Коралине.
Она обняла и поцеловала его, прежде чем подняться. Это был первый раз, когда я видела ее без каблуков.
— Привет, — сказала она в микрофон. — Многие из вас знают меня как Коралину Каллахан, жену Деклана. Мы с Седриком не были очень близки. Но он был добр ко мне. Он заставлял меня смеяться…он заставлял всех смеяться, даже не стараясь. У него была двойственная натура: в один момент он завораживал всех присутствующих в комнате, а в следующий — вы забывали, кто он такой. В нем было так много жизни, так много, что можно забыть, что он может умереть. Такие люди, как он, должны жить вечно. Должны жить, чтобы увидеть больше внуков, больше сражений, больше любви. Мне хотелось бы думать, что он здесь с нами, прямо сейчас наблюдает, как мы все говорим о нем с миской попкорна на коленях, потому что он все еще боится, что Эвелин узнает, что он приготовил попкорн с добавлением масла и соли.
Я слышу тихий возглас, доносящийся с другого конца нашего стола, и, оглянувшись, обнаруживаю Эвелин в объятиях Нила, смеющуюся и плачущую одновременно.
— Седрик Каллахан был единственным в своем роде, и с его уходом мир стал еще мрачнее. Мы никогда его не забудем. Ура. — Она вытерла глаза и допила напиток, прежде чем вернуться к столу.
Нил встал и подошел к тому месту, где только что стояла Коралина с бутылкой в руках. Я почувствовала, как Лиам напрягся рядом со мной, как будто он не был уверен, что думать о словах своего брата. Положив мою руку себе на бедро, он накрыл мои руки своими.