Американские просветители. Избранные произведения в двух томах. Том 2
Шрифт:
Иезекииль начинает свою книгу рассказом о видении херувимов и колеса, находящегося в колесе, которое, как он говорил, он видел при реке Ховаре, в земле своего пленения. Не разумно ли предположить, что под херувимами он подразумевал храм в Иерусалиме, где были изображены фигуры херувимов? А под «колесом в колесе» (образ, всегда символизировавший политический замысел) проект или средство восстановления Иерусалима?
В последней части этой книги он видит себя перенесенным в Иерусалим, в храм; он вновь ссылается на видение при реке Ховаре и говорит (гл. 43, ст. 3), что последнее видение похоже на видение при реке Ховаре. Это указывает,
Что же касается романтических истолкований и приложений, то они столь же дики, как и те сны и видения, которые они призваны объяснить. Сочиняя их, комментаторы и священники стремятся превратить сны и видения в так называемые пророчества и перенести их на времена и обстоятельства, столь отдаленные от них, как, например, наши дни. Это указывает на крайности обмана и безумия, до которых могут дойти легковерные люди и духовенство.
Едва ли можно найти что-либо более абсурдное, чем предположение, будто людям в положении Иезекииля и Даниила, чья страна опустошена и захвачена врагом, чьи друзья и родственники или в плену за границей, или в рабстве у себя дома, или убиты, или в постоянной опасности; едва ли, я повторяю, есть что-либо абсурднее предположения, что таким людям нечего делать, кроме как проводить свое время в раздумьях о том, что должно случиться с другими народами через тысячу или две тысячи лет после того, как они умрут. В то же самое время нет для них ничего естественнее, как размышлять о восстановлении Иерусалима и о своем собственном освобождении. И такова на деле единственная цель всех темных и внешне безумных писаний, содержащихся в этих книгах.
В этом смысле стиль, используемый в двух указанных книгах, будучи выбран по необходимости, а не произвольно, не иррационален. Если же нам следует рассматривать обе книги как пророчества, то они лживы. В 29-й главе Иезекииля, говорящей о египетской земле, сказано (ст. 11): «...не будет проходить по ней нога человеческая, и нога скотов не будет проходить по ней, и не будут обитать на ней сорок лет». Этого никогда не произойдет, и, следовательно, как пророчество это утверждение такая же ложь, как и все уже исследованные мной книги. Я кончаю здесь с этим вопросом.
В первой части «Века разума» я говорил об Ионе и его истории с китом. История, достойная презрения, если она была написана в расчете, что в нее поверят, и смеха, если ее написали с намерением испытать, что может проглотить легковерие; ибо если оно способно проглотить Иону и кита, то сможет проглотить что угодно.
Но, как уже показано в замечаниях на книгу Иова и на Притчи, не всегда точно известно, какая из книг Библии является еврейской по своему происхождению, а какая — переводом языческой книги на еврейский язык. А поскольку книга Ионы далека от еврейских дел, ничего о них не говорит, но вместе с тем говорит о язычниках, то более вероятно, что эта книга не еврейская, а языческая и что она была написана как басня с целью изобличить нелепость и сатирически изобразить порочный и злобный характер библейского пророка или пророчествующего священника.
Иона, во-первых, непокорный пророк, избегающий своей миссии и находящий убежище на корабле язычников, идущем из Иоппии в Фарсис, как будто бы он в своем неведении предположил, что эта жалкая уловка позволит ему укрыться там, где бог не сможет его найти. Корабль был захвачен бурей в море; моряки, все язычники, посчитали это приговором кому-то из находящихся на борту, кто совершил преступление, и решили бросить жребий, чтобы открыть преступника; жребий пал на Иону. Но до
После того как жребий пал на Иону как на преступника, они спросили его, кто он такой. Иона ответил, что он еврей, и подразумевается, что он сознался в своей вине.
Однако эти язычники, вместо того чтобы сразу же принести его в жертву, без жалости или милосердия, как это сделала бы в подобном случае с язычником компания библейских пророков или попов и как это Самуил, по рассказам, сделал с Агагом, а Моисей с женщинами и детьми, попытались спасти его, рискуя своей жизнью, ибо в книге говорится: «Но» (хотя Иона был евреем и иностранцем и причиной их несчастья и потери их груза) «эти люди начали усиленно грести, чтобы пристать к земле; но не могли, потому что море все продолжало бушевать против них».
Все же они не хотели привести в исполнение указание жребия и воззвали (говорится в рассказе) к господу, говоря (ст. 14): «Молим тебя, господи, да не погибнем за душу человека сего, и да не вменишь нам кровь невинную; ибо ты, господи, соделал, что угодно тебе!» Этим они подразумевали, что не осмеливаются осудить Иону, ибо он может оказаться невинным, но что рассматривают жребий, выпавший Ионе, как приказ бога или нечто угодное ему.
Обращение, содержащееся в этой молитве, показывает, что язычники поклонялись одному верховному существуи не были идолопоклонниками, как представляли их евреи. Но поскольку буря продолжалась, а опасность увеличивалась, они привели в исполнение указание жребия и бросили Иону в море, где, согласно книге, его проглотила целиком и заживо большая рыба.
Нам следует теперь обратить внимание на Иону, безопасно укрытого от бури в животе рыбы. Нам говорят, что он там молился; но молитва эта составлена из различных частей псалмов, собранных без всякой связи и последовательности и приспособленных к несчастью вообще, но вовсе не к обстоятельствам, в которых оказался Иона. Молитва эта такова, что язычник, знакомый с псалмами, мог списать ее оттуда.
Одно это обстоятельство, если бы даже не было других, достаточно указывает на вымышленность всей истории. Однако молитва, как предполагается, отвечала назначению, и история продолжается (с употреблением в то же самое время ханжеских выражений библейского пророка) (гл. 2, ст. 11) : « И сказал господь киту, и он изверг Иону на сушу».
Затем Иона получает новую миссию — проповедовать в Ниневии, с чем он и отправился туда. Теперь мы должны рассматривать его как проповедника. Можно подумать, что несчастье, которое он перенес, воспоминание о неповиновении, бывшем его причиной, и чудесное спасение, которое он, как предполагается, обрел, должны были вдохновить его на милосердие и сочувствие при выполнении его миссии. Но вместо того он вступает в город с оговором и злоречием на устах, восклицая (гл. 3, ст. 4) : «Еще сорок дней — и Ниневия будет разрушена».
Рассмотрим этого миссионера при выполнении последнего акта его миссии; здесь злая воля библейского пророка или пророчествующего попа является во всей той черноте свойств, которые люди приписывают существу, именуемому ими дьяволом.
Высказав свои пророчества, он [Иона] вышел, как говорит книга, из города и сел с восточной стороны города. Но для чего? Не для того, чтобы в отдалении созерцать милость своего творца к себе или к другим, но со злорадным нетерпением ожидая разрушения Ниневии.