Американский детектив
Шрифт:
Ларри Бирнс не проронил ни слова. Он, казалось, был полностью поглощен трапезой. Еще недавно Ларри питал страсть к совсем иным утехам. Он-то помнил прекрасно, что в прошлое Рождество Карелла чуть не погиб, распутывая дело о наркотиках, в котором он, Ларри, тоже был замешан. Сейчас в семье Бирнсов старались не вспоминать об этом, но Ларри ничего не забыл и прекрасно понимал, отчего любимым полицейским его отца был Стив Карелла. А любимым полицейским Ларри с прошлого Рождества стал лейтенант Питер Бирнс. Вот почему он самым внимательным образом слушал отца, ухитряясь в то же время с упоением поглощать еду.
– Мне тоже нравится Стив, -
– Что же с ним произошло?
– Сегодня его чуть было не отправили на тот свет, - объявил Бирнс.
– Что?
– То, что сказал, - четыре выстрела, и все в каких-то сантиметрах от его головы.
– Как же это получилось?
– Это все Хейвз, - сказал Бирнс.
– Коттон Хейвз. Им, видите ли, понадобилось прислать его ко мне. Из всех полицейских участков города они выбрали мой. Его забирают из института благородных девиц, иначе именуемого тридцатым участком, и посылают в восемьдесят седьмой. Подумать только! За что мне такое наказание? Что я такого сделал, чтобы послать мне человека, который стучится в дверь к убийце и сообщает, что к нему пришла полиция?
– Он действительно постучался в дверь к убийце?
– изумилась Харриет.
– Конечно!
– И что было дальше?
– Этот тип сразу открыл огонь. Чуть не снес Стиву башку. А потом избил Хейвза, живого места на нем не оставил. Что мне с ним теперь делать? Бросить на розыск пропавших велосипедов? Мне ведь позарез нужны люди, и чем больше, тем лучше. Хэвиленд как человек был, честно говоря, так себе, но свое дело он знал, тут сомнений быть не может. Случалось, конечно, что и рукам волю давал, я этого никогда не одобрял, но все равно он был неплохим полицейским. Не совершал дурацких ошибок. Я не могу позволить себе роскошь терять таких ребят, как Карелла, из-за болванов вроде Коттона Хейвза.
– Это он убил Хэвиленда? Тот, кто стрелял?
– Скорее всего, он.
– А Коттон Хейвз, значит, постучался в дверь?
– Да! Уму непостижимо. Скажи мне, Харриет, скажи положа руку на сердце, - ты бы постучалась на его месте?
– Я выбила бы дверь, - спокойно ответила Харриет, - и потом палила бы по всему, что шевелится.
– Молодец!
– похвалил её Бирнс.
– Может, ты поступишь на работу в полицию?
– Я уже однажды поступила в полицию - в тот самый день, когда вышла за тебя замуж, - сказала Харриет с улыбкой.
Бирнс тоже улыбнулся. Потом взглянул на Ларри и тяжело вздохнул:
– Сын, я тоже слышал, что в этом году ожидается голод. Но все-таки попробуй немного полегче. У нас в подвале большие запасы съестного.
Клер Таунсенд, хозяйка квартиры, и детектив Берт Клинг обнимались в гостиной.
Обниматься в гостиной оказалось куда приятнее, чем на заднем сиденье автомобиля. Ральф Таунсенд, отец Клер, отправился спать в половине одиннадцатого, предоставив гостиную "детям". С теми, кто помолвлен, считал он, ничего предосудительного случиться не может. В тот вечер родителям Клер и впрямь нечего было опасаться, потому что Берт Клинг не был особенно расположен к флирту. Приятный полумрак в гостиной и тихая музыка проигрывателя никак не могли отвлечь Берта Клинга от сегодняшнего подвига Коттона Хейвза.
– Стучит в дверь, - говорит он.
– Это я. Блюститель Закона. Бах, бах! Бах, бах! Четыре выстрела, дверь в дырках. Еще чуть-чуть и родственники Стива могли бы обращаться за страховкой.
– Мы весь вечер
– Этот человек опасен, - продолжал Берт Клинг.
– Дьявольски опасен. Я очень надеюсь, что его не поставят со мной в пару.
– Он новенький. Еще научится.
– Когда? Когда перебьют всех ребят в отделе? Нет, Клер этот человек опасен.
– Жаль, что ты сегодня совсем не опасен.
– Что ты хочешь этим сказать?
– А ты подумай.
– Вот оно что!
– сказал Клинг и небрежно поцеловал свою невесту.
– Но разве можно быть таким бестолковым? Разве можно всерьез...
– А что тут плохого, если полицейские стучатся в дверь?
– Это чудесно, когда полицейские стучатся в дверь, - сказ, Клинг.
– Но не тогда, когда в квартире живет человек, которого подозревают в убийстве.
– А того человека подозревали в убийстве?
– Он толкнул Роджера Хэвиленда в витрину.
– Вот оно что...
– Скажи, а ты бы постучала?
– спросил Берт.
– Я бы сказала: "Поцелуй меня, любимый!"
– Что?
– Поцелуй меня, любимый!
– повторила Клер.
И Берт поцеловал её.
В тот вечер на Коттона Хейвза не жаловался только Стив Карелла. Когда он оказывался рядом с Тедди, все остальное для него не имело значения. Он не любил приносить домой служебные заботы. За часы дежурства ему приходилось виде такое, от чего воротило с души. Но, подобно многим другим полицейским, он привык вытирать ноги у порога своей квартиры, оставляя уголовную грязь на коврике. Тедди была прелесть. Тедди была его женой. Карелла рассказывал ей о своих дела только когда попадался слишком крепкий орешек. Кроме того сегодняшнее происшествие успело стать для него седым прошлым. Да, он угодил в переплет, но теперь все уже позади, он цел и невредим. Вдобавок он надеялся, что это послужит Хейвзу хорошим уроком. Конечно, урок получился бы ещё нагляднее, если бы он, Карелла, получил пулю в лоб, но на нет и суда нет. Придется Коттону Хейвзу усваивать науку без такси наглядного пособия.
Стив Карелла поцеловал жену. Целоваться с ней было одно удовольствие. В комнате было совсем темно, и только через открытые окна проникал свет фонарей. Стив Карелла не стал ничего рассказывать Тедди.
Его занимали вещи поважнее...
ГЛАВА Х
По Боксер-лейн шел человек, который чувствовал себя полным идиотом.
Полоски пластыря почти полностью закрывали его лицо. Ростом человек был без малого метр девяносто, весил восемьдесят пять килограммов. У него были голубые глаза, тяжелая нижняя челюсть и подбородок с ямочкой. В рыжих волосах бросалась в глаза седая прядь - над левым виском, куда однажды его ранили ножом.
Человека звали Коттон Хейвз.
Он уже отдежурил свое и мог бы уйти домой, однако пришел на Боксер-лейн, потому что хотел побольше узнать о типе, который четырежды выстрелил в дверь, а потом так отделал его. Этот человек нанес чувствительный удар по самолюбию Хейвза, разбил ему все лицо, но главное заставил почувствовать себя круглым идиотом. А это хуже смерти. Даже если бы Стив Карелла был убит на месте, Хейвз не чувствовал бы себя так глупо. Он снова и снова прокручивал в голове недавние события: постучал в дверь, болван несчастный, после чего раздались четыре выстрела, и хорошо еще, что Карелла сообразил упасть на пол. Карелла мог сегодня погибнуть, думал Хейвз. Погибнуть из-за меня.