Американский эксперимент соседства

Елена Армас

Я притянула его ближе с отчаянием, которого никогда не знала, желая прижать его ближе, пока он целует меня. Рука Лукаса обвилась вокруг моей талии, притягивая мои бедра к своим, а мои плечи так и оставались прижатыми к двери. От этого прикосновения у меня вырвался стон, и Лукас воспользовался шансом раздвинуть мои губы и коснуться моего языка своим.

Моя голова кружилась от каждого ощущения, наполнявшего мое тело, выводя меня из равновесия. Я потянула его за куртку, желая убрать этот дополнительный барьер, но он не сдвинулся с места.

Жалоба сорвалась с моих губ, когда он очень

медленно провел губами вниз по моей шее, покусывая кожу и превращая звук в громкий стон.

Губы Лукаса приблизились к моему уху. Он сказал, касаясь чувствительной кожи: — Этот звук.

— Какой? — изо всех сил пыталась я спросить.

Его зубы задели мочку уха, потянули за нее.

Моя реакция была мгновенной. Новый всхлип поднялся из моего горла.

— Этот, — прошептал он. — Я готов сделать безумные вещи ради этого звука, Рози.

— Какие? — выдохнула я. Но все, что я хотела сказать, это: Пожалуйста. Что угодно. Сейчас.

Бедра Лукаса прижались к моим в ответ, выбивая воздух из моих легких от потребности, пронзившей мое тело. Твердый. Он был таким твердым и большим.

— Такие вещи, как трахнуть тебя у этой двери, прямо сейчас.

Мне хотелось крикнуть ему, чтобы он продолжал.

Но прежде чем сорвались какие-либо слова, его рот вернулся к моему, оставляя за собой след покалывания, который распространился по моим рукам. Его губы остановились напротив моих. Не вступая в контакт.

Не целуя меня.

Почему он не целует меня?

Его нос скользнул по моему.

— Я был так близок к тому, чтобы трахнуть тебя сегодня днем, — признался он, понизив голос. — Взять тебя на полу в той ванной.

Я захныкала, снова дергая его за одежду, но он не двигался.

Все, что он сделал, это прикусил мою нижнюю губу зубами и сказал: — Хочешь услышать, какие еще безумные вещи я сейчас собираюсь сделать?

— Да.

— Я хочу снять эти маленькие пижамные шорты, которыми ты сводишь меня с ума, — сказал он мне тихо, так тихо, напротив моего рта. — И трусики тоже, — его губы скользнули по моей челюсти. — Просто чтобы я мог проникнуть глубоко-глубоко внутрь тебя, пока единственное, что ты будешь чувствовать — это меня.

Мои веки затрепетали и закрылись от его слов.

— Сделай это, — взмолилась я, услышав возмутительную потребность в своем голосе. — Все это. Пожалуйста.

— Нет, — он снова провел зубами по раковине моего уха, заставляя пальцы на ногах подогнуться. — Не сейчас, — его слова казались пыткой, лишая возможности, идеи иметь это прямо сейчас. О том, чтобы заполучить его так быстро, как только смогу. — Ты знаешь, что я сделаю вместо этого?

Мои глаза открылись как раз вовремя, чтобы увидеть, как его губы раздвигаются в медленной ухмылке. Это был новый тип улыбки. Не счастливый и яркий изгиб его рта, он был темным. Знойным. Предупреждение и обещание. Тот, который я хотела, чтобы он сохранил.

— Сегодня вечером, — сказал он, и еще до его следующих слов я знала, что пути назад нет, что после сегодняшнего вечера я никогда не буду прежней, потому что я получу его, всего его. — Сегодня вечером я уложу тебя в постель. Трахну

тебя глубоко и медленно. И я не соглашусь на это прекрасное хныканье. Сегодня ночью я заставлю тебя выкрикивать мое имя, Рози.

Если я думала, что раньше он терял самообладание, то сейчас я не могла бы ошибиться больше.

Потому что в тот момент, когда эти слова слетели с его губ, Лукас сорвался.

Он снова поднял меня, и, прежде чем я успела возразить, прежде чем я смогла по-настоящему подумать, он обвил мои ноги вокруг своих бедер и направился в мою спальню.

Мое сердце упало. Моя потребность зашевелилась. И следующее, что я поняла, это то, что меня бросили поверх моего одеяла.

Его голова очень медленно наклонилась, а глаза прошлись вверх и вниз по моему телу, и Боже, никогда в моей жизни на меня так не смотрели. Как будто он был готов съесть меня живьем.

Приоткрыв губы, я смотрела, как он наконец избавился от куртки. Затем он потянулся к краю своей толстовки и стянул ее одним плавным движением.

Под ней ничего не было.

Звук желания подступил к моему горлу, потому что я могла уже видеть его обнаженным, могла уже видеть изгибы его бедер и каждый напрягшийся мускул, но не так. Даже в душе сегодня утром. Не с этим темным блеском в глазах или знающим изгибом губ.

— Ты без футболки? — услышала я свой вопрос.

Его смешок был мягким, скрытным.

— Я очень спешил, когда выходил из квартиры. Я до сих пор не знаю, как мне удалось оставить Аарону сообщение, чтобы он забрал Тако. Он, должно быть, ненавидит меня прямо сейчас, но мне все равно.

У меня пересохло в горле, выражение его лица стало серьезным, когда он подошел ближе к кровати.

Он остановился прямо у края, затем сказал: — Иди сюда.

Не теряя ни секунды, я встала на колени и пополза, пока не оказалась прямо перед ним.

Лукас посмотрел на меня, что-то сломалось, смягчилось. Тыльная сторона его пальцев коснулась моей щеки, и он сказал: — Весь этот розовый цвет покрывает твою кожу. Eres preciosa(исп. ты прекрасна), — он придвинулся ближе, наклонив лицо, чтобы встретиться со мной глазами. — Я умираю от желания увидеть, как низко он распространяется.

Сидя на коленях, я вытянула руки вверх. Давая ему зеленый свет.

Лукас без колебаний принял мое предложение и стянул мою футболку через голову.

Прерывистое дыхание сорвалось с его губ, когда его глаза блуждали вверх и вниз по моему телу. Любуясь моей обнаженной грудью.

— Me robas el sentido, — пробормотал он. — У меня от тебя перехватывает дыхание.

Я потянулась к нему, очень нежно положила ладони ему на грудь, а затем провела ими вниз, запоминая теплую и упругую кожу под кончиками пальцев. Запечатлевая все это в памяти. И когда мои руки добрались до пояса его джинсов, я наклонилась, касаясь губами центра его груди. Затем я прижала их к его сердцу. Затем прошлась по его ребрам, близко к татуировкам, которыми была окрашена его кожа, и, не думая об этом, запечатлела поцелуй открытым ртом на гребне волны, позволяя своему языку обвести красивый рисунок.