Американский ниндзя 3-4-5
Шрифт:
Часть третья
КРОВАВАЯ ОХОТА
Наготове всегда держи отточенный меч.
Огромная птица «Боинга» коснулась многоколесными лапами раскаленного бетона посадочной полосы и поплыла, дрожа белоснежными крыльями в густом полуденном мареве. Постепенно стих надрывный свист сбрасывающих обороты турбин, и самолет медленно покатился к приземистому зданию Трианского международного аэропорта.
— Рейс 832
Тут же аморфная, до сих пор практически застывшая людская масса оживленно загудела и потекла, расплескиваясь, к огромным стеклянным стенам вокзала, высматривая в потоке пассажиров, выходящих из небольшого автобуса, знакомые лица участников и гостей нынешнего чемпионата мира по карате.
Шон закинул на плечо тяжелую сумку, с видимым отвращением взял большой защитно-камуфляжного цвета баул и, выйдя из кондиционированной прохлады автобуса, пошел к стеклянной пасти входных дверей, над которыми большими алыми буквами было написано: «Добро пожаловать в Сан-Моник».
«Чрезмерная, однако, страна», — мелькнуло в голове Шона, и он прикрыл глаза, утомленные яркими, навязчивыми красками плаката.
Поток прибывших некоторое время петлял по небольшим коридорчикам, дробясь на мелкие ручейки, и наконец, докатившись до небольшой комнатки, стих, расплескав своих незадачливых обитателей возле множества указателей и табличек со словами и символами. Среди этой разноцветной мешанины Шон отыскал надпись: «Таможня» — и зашагал туда, куда направлял указатель. Сделав два шага, он остановился возле пестрой толпы, собравшейся возле турникетов.
Здесь уже попадались знакомые лица-. С некоторыми из этих людей Шон время от времени встречался на разнообразных турнирах, чемпионатах, конференциях — в общем, там, где можно было поговорить (и не только поговорить!) о всевозможных единоборствах, боях с оружием и без оного.
Поклонники и просто любопытствующие столпились — как в аквариуме — за очередной стеклянной стеной. Они жадно смотрели на подходящих знаменитостей, хищно сжимая в руках заранее приготовленные ручки и открытки, чтобы при первой же возможности успеть взять автограф.
Еще раз пробежавшись взглядом по гудящей толпе и не найдя знакомых людей, с которыми бы ему хотелось поговорить, Шон задумался, к какому бы турникету подойти, чтобы там было поменьше народу. Вдруг по измученному тяжелым баулом плечу кто-то дружески хлопнул. Вспомнив, что терпение есть одна из добродетелей, Шон обернулся.
Перед ним стоял высокий чернокожий детина. В широкополой, изрядно выгоревшей шляпе, больших солнцезащитных очках и красной майке с надписью: «Всем привет» он походил на фермера, только что вылезшего из-за баранки старинного трактора. За спиной незнакомца сквозь стекло сияло яркое солнце, не давая рассмотреть лицо.
«Но мускулы у этого фермера, — критически оглядел чернокожего Шон, — но… знакомая фигура».
— Извините, — пробасил незнакомец, — вы Шон Дэвидсон?
— Да, — кивнул Шон, пытаясь все-таки вспомнить, где же он видел этого человека. Помедлив еще секунду, Шон вспомнил голос и расплылся
Он действительно был рад, потому что этого веселого парня он знал достаточно давно. Они регулярно встречались на подобных мероприятиях. Керт был душой любой компаний и славился редкостным по нынешним временам уживчивым характером. Его шутки, которыми он бесконечно сыпал, никогда не унижали ничьего достоинства, были всегда смешны и доброжелательны. Он неплохо дрался и самозабвенно любил просто бой, каким бы он ни был, вне зависимости от денежного приза, полагающегося победителю. Поэтому Шон опустил баул и сумку на пол и приготовился к разговору.
— Я тоже рад тебя видеть, — Керт протянул руку для рукопожатия. — У тебя неплохая память, парень. Как твои дела?
— Все отлично, — Шон ответил на приветствие, протянув в ответ руку и приготовившись к поединку — здесь, сейчас, прямо в здании аэропорта.
Керт любил проверять свою силу везде, где только можно, и рука Шона попала в стальные тиски. Но Дэвидсон, привыкший к этой традиционной уже шутке Керта, тоже изо всех сил сжал пальцы. Несколько секунд они неподвижно стояли друг напротив друга и только выступающие на лбу капли пота и вздувшиеся бицепсы говорили о происходящей схватке. Внезапно они оба расхохотались, расцепили рукопожатие и продолжили разговор.
Шон сделал шаг в сторону, чтобы солнечные лучи не слепили глаза, и еще раз осмотрел фигуру друга.
— Ты что, — спросил он, — похудел? В балет собираешься?
— Да? — Керт осмотрел себя так, словно видел свое собственное тело в первый раз. — Да, немного похудел.
С заговорщицким видом чернокожий подмигнул и указал на длинный чехол, лежавший в стороне на его вещах. Из чехла торчали Каширы, украшенные разноцветными шелковыми платками.
— В этом году собираюсь драться на мечах, — многозначительно заметил Кертис.
— Опять новое увлечение? — улыбнулся Шон, который знал, как часто друг меняет оружие.
— Не увлечение, а хобби, и не новое, а старое. Такое старое, что его даже можно посчитать новым,
— он мечтательно прикрыл глаза. — Когда-то давно, еще в армии, я занимался с подобными штуками… Ну там… на кухне капустку порезать или еще что…
Видя, что собеседник увлекся воспоминаниями и прибаутками, Шон попробовал перевести разговор на другую тему. Первая тема, которая Попалась на язык, оказалась избитой и пошлой, но Шон готов был на все что угодно, лишь бы не слушать пустые разговоры о нарезке капусты, армии и мечах «Дао».
— А как тебе понравилось это местечко? — спросил Шон, подбородком описав небольшую дугу.
— Неплохой остров, правда? Только вот жарко.
Керт пожал плечами:
— Жарко. Ты же знаешь, как мне нравится жара и острова с буйной растительностью. Нет, это все для кого угодно, только не для меня. Мне нравится дождь, мокрый, холодный асфальт, и вообще мне больше всего нравится ходить в куртке. Я — дитя города. Каменные мешки — вот милые моему сердцу джунгли, — он вздохнул. — Мне эти острова надоели еще в то время, когда я доблестно служил дядюшке Сэму.