Американский психопат
Шрифт:
— Круто, — тускло говорю я.
— Эй, что ты хочешь на десерт? — кричит ему Макдермотт.
— Что-нибудь шоколадное и без муки, — кричит он в ответ.
— Ван Паттен, кажется, забросил тренировки? — спрашиваю я. — Он, кажется, поправился.
— Похоже на то, — говорит Прайс.
— А разве он не член клуба «Вертикаль»? — спрашиваю я.
— Не знаю, — бормочет Прайс, изучая свою тарелку, потом, выпрямившись, отодвигает ее и жестом показывает официантке, что он хочет еще одну «Финляндию» со льдом.
Очередная симпатичная официантка с опаской подходит к нам. У нее в руках бутылка шампанского Perrier-Jouet, неурожайного года. Она говорит, что это подарок от
— Неурожайный год! Вот сука, — шипит Прайс. Вытянув шею, он ищет глазами столик Монтгомери. — Неудачник.
Прайс показывает Монтгомери большой палец. — Блядь, такой низкорослый, что его еле видно. По-моему, я дал знак Конраду, но не уверен.
— А где Конрад? — спрашиваю я. — Я должен поздороваться с ним.
— Да тот, который назвал тебя Гамильтоном, — говорит Прайс.
— Это был не Конрад, — говорю я.
— Ты уверен? Пиздец, как похож на Конрада, — отвечает он. На самом деле он не меня слушает, а пялится на декольте фигуристой официантки, которая наклонилась, чтобы поудобнее ухватить штопор.
— Нет, это был не Конрад, — говорю я, удивляясь, как это Прайс не может узнать своего коллегу. — Этот парень лучше пострижен.
Пока официантка разливает шампанское, мы молчим. Когда же она уходит, Макдермотт спрашивает, понравилась ли нам еда. Я отвечаю, что запеканка была отличной, но слишком много соуса томатилло. Макдермотт кивает:
— Мне так и говорили.
Ван Паттен возвращается и бормочет:
— Туалет такой, что не нюхнешь.
— Может, десерт? — говорит Макдермотт.
— Разве что шербет Bellini, — зевает Прайс.
— Давайте расплатимся, — предлагает Ван Паттен.
— Пора по бабам, джентельмены, — говорю я.
Симпатичная официантка приносит чек. 475 долларов — значительно меньше, чем мы ожидали. Поскольку у меня нет наличных, я расплачиваюсь своей карточкой Platinum AmEx и собираю у них купюры, в основном новые полтинники. Макдермотт требует десять долларов, поскольку его колбаска из гребешка стоила всего шестнадцать. Бутылка шампанского от Монтгомери осталась на столе нетронутой. У выхода из «Пастелей» сидит еще один нищий с табличкой, на которой написано что-то абсолютно неразборчивое. Он тихо просит у нас мелочь или (с большим оптимизмом) что-нибудь поесть.
— Чувак явно нуждается в косметологе, — отмечаю я.
— Слушай, Макдермотт, — хихикает Прайс. — Кинь ему свой галстук.
— Блядь. А что это ему даст? — глядя на нищего, спрашиваю я.
— Сможет перекусить в «Jams», — смеется Ван Паттен и протягивает мне ладонь, по которой я хлопаю своей.
— Отдать чуваку, — явно обиженный Макдермотт рассматривает свой галстук.
— Пардон… такси! — говорит Прайс, останавливая рукой машину. — …и выпить.
— В «Туннель», — говорит Макдермотт шоферу.
— Отлично, Макдермотт, — констатирует Прайс, садясь на переднее сиденье. — Кажется, ты раздухарился.
— Ну и что? Я ведь не такой растраченный пидор-декадент, как ты, — отвечает Макдермотт, садясь в такси передо мной.
— А вы в курсе, что пещерные люди были покрепче нас в смысле характера? — спрашивает водителя Прайс.
— Э-э-э, где-то я это уже слышал, — отмечает Макдермотт.
— Ван Паттен, — говорю я. — Ты видел шампанское, которое нам прислал Монтгомери?
— Правда? — переспрашивает Ван Паттен, перегнувшись через Макдермотта. — Дай-ка угадаю. Может, Perrier-Jouet?
— В точку, — произносит
— Мудак ебаный, — говорит Ван Паттен.
«ТУННЕЛЬ»
Почему-то сегодня все мужчины, толпящиеся у входа в «Туннель», в смокингах. Единственное исключение — бродяга средних лет, сидящий возле мусорного контейнера, всего в паре метров от канатов. Он протягивает каждому, кто обратил на него внимание, пластиковый стаканчик, и просит мелочь. Когда Прайс, делая знаки одному из швейцаров, проводит нас мимо толпы за канаты, Ван Паттен машет хрустящей однодолларовой банкнотой перед лицом бездомного бродяги, лицо которого на мгновение озаряется. Но Ван Паттен убирает доллар в карман, и мы, получив дюжину талонов на выпивку и два пропуска в зал VIP внизу, проскальзываем в дверь. Внутри к нам пристают еще два швейцара (они в длинных шерстяных шинелях, волосы завязаны в хвосты, — видимо, немцы): они желают знать, почему мы не в смокингах. Прайсу все же как-то удается уладить проблему, — то ли он дал этим козлам денег, то ли уболтал их (первое более вероятно). Я стою в стороне, спиной к нему, и пытаюсь слушать, как Макдермотт жалуется Ван Паттену на то, что я, псих ненормальный, отклонил в «Пастелях» его предложение разделить с ним пиццу. Однако трудно услышать что бы то ни было, кроме песни «I Feel Free» в исполнении Белинды Карлайл, грохочущей из динамиков. В кармане моей куртки от Valentino лежит нож с зубчатым лезвием, и мне очень хочется сию минуту выпустить Макдермотту кишки, раскроить ему лицо, раскурочить спинной хребет. Но Прайс уже машет нам, и желание убить Макдермотта сменяется смутным предвкушением развлечений: я выпью шампанского, найду клевую девку, нюхну, может быть, даже потанцую под какое-нибудь старье, а может, и под новую песню Джанет Джексон, которая мне очень нравится.
В холле спокойнее. Двигаясь к входу, мы проходим мимо трех очень клевых фигуристых девиц. На одной — черный шерстяном жакет с пуговицами по бокам, брюки (шерсть с крепом) и обтягивающий кашемировый свитер с высоким воротом, все от Oscar de la Renta. Вторая — в двубортном пиджаке из шерсти, мохера и нейлонового твида; в том же стиле — брюки джинсового покроя и мужская хлопчатобумажная рубашка, все от Stephen Sprouse. Самая красивая одета в пестрый шерстяной жакет и шерстяную юбке с завышенной талией (Barney's) и шелковую блузку от Andra Gabrielle. Они явно обратили на нас внимание, и мы в ответ поворачиваем головы — все, кроме Прайса, который полностью игнорирует девиц и произносит что-то грубое.
— Бог мой, Прайс, приди в себя, — ноет Макдермотт. — Что с тобой? Девки — очень клевые.
— Ага. Если говоришь на фарси, — отвечает Прайс, протягивая Макдермотту два питейных талона, словно для того, чтобы тот умилостивился.
— Что?! — говорит Ван Паттен. — В них вообще не было ничего испанского.
— Знаешь, Прайс, если ты хочешь поебаться, тебе придется изменить свой подход, — замечает Макдермотт.
— Кто это мне говорит о ебле? — спрашивает Крэйга Прайс. — Ты? Ты, которого недавно ублажили рукой?
— Твои взгляды — просто труба, Прайс, — говорит Крэйг.
— Слушай, неужели ты думаешь, что когда я намерен заполучить пизду, то веду себя так же, как с вами? — с вызовом говорит Прайс.
— Да, — в один голос отвечают Ван Паттен и Макдермотт.
— Знаете, ребята, — вмешиваюсь я, — все-таки, когда хочешь потрахаться, то можешь вести себя по-другому. Надеюсь, Макдермотт, эта идея не помешает тебе сохранить девственность. — Я прибавляю шаг, пытаясь держаться вместе с Тимом.