Американский Шерлок Холмс
Шрифт:
— О, да! Но это ничего не значит! Это я знаю из собственного опыта. Я изучал женщин и должен сознаться, что все они крайне загадочные существа. Недаром говорится, что для них мужчина, немножко получше черта — красавец! Наконец, вспомните «Человека, который смеется» Гюго. Страшней его трудно что-нибудь и придумать, а между тем, им увлеклась… э-э-э… первейшая красавица! А Титания, влюбившаяся в осла? Правда, это было местью со стороны Оберона; Титания действовала под чужим влиянием, но ведь и в данном случае…
— Вы,
— Я? — удивился шут. — Я считаю вашу племянницу просто-напросто пособницей, может быть, и невольной, это все ужасно просто, знаете. Моя теории такова: очаровательная мисс Лилиан Товэр попала под влияние известных лиц, которые, может быть, гипнотическим путем, заставляют ее им помогать. Э? Что вы на это скажете? Замечательная идея!
— Значит, по вашей замечательной идее выходит, что Бункер — истинный преступник?
— Один из них, один. Просто ужасно…
Конец фразы прозвучал неразборчиво, благодаря зевку, который сыщик-шут тщетно стремился подавить.
— Что же это значит — один из них? — приставал Вестон.
— Знаете, — прогнусавил сыщик, — мы убеждены, что Бункер действовал не один.
Вестон делался все более и более сердитым.
— Вздор! — гневно закричал он.
— Скажите, э…, милейший, — внезапно спросил Смис, — давно ли вы знаете этого Бункера?
— С месяц, или нет, недель шесть, — неуверенно ответил Вестон.
— Гм… а откуда он явился?
— Из Филадельфии. — У него были отличные рекомендации.
— Я с удовольствием посмотрел бы на этого Бункера.
— Позвать его сюда? — проворчал хозяин.
— Пожалуйста, — попросил Смис.
— Конечно, вы хотите говорить с ним наедине?
— О, нет! Как раз наоборот, милейший! Предпочитаю вести с ним беседу в вашем присутствии.
— По моему мнению, лучше, если меня здесь не будет, — попытался возражать Вестон.
— Извините, — упорствовал Смис. — У меня совершенно другое мнение.
— Хорошо, я его позову, — произнес Вестон, нажимая кнопку звонка.
Едва успел он сделать это, как на пороге появился тот самый управляющий, который впускал сыщика-шута в дом.
— Петр, — обратился к нему хозяин, — скажи Бункеру, чтобы он немедленно явился сюда, я хочу с ним поговорить.
Управляющий поклонился и исчез за той портьерой, из-за которой появился так странно сам хозяин.
— Ваша теория абсурдна, мистер Смис! — резко заметил Вестон. — Вам никто не поверит.
— Посмотрим, посмотрим, — возразил сыщик. — Подождем самого Бункера.
— Но моя племянница сама невинность и чистота.
— Да, но дети часто наследуют пороки родителей.
— Что это значит? — грозно спросил Вестон.
— Но ведь отец мисс Товэр, как мне известно, приговорен к пожизненному заключению, — спокойно произнес
— Ну, зачем поднимать старую историю, которая давно уже забыта? Товэр умрет в заключении и никто не будет знать, что отец Лилиан был убийцей!
— Не думаю, дражайший, — небрежно отозвался Смис. — Товэр не умер в заключении, потому что он оттуда… бежал.
— Невозможно! — изумился Вестон.
— И все-таки, — потирая руки, продолжал шут, — этот Товэр и некий Блэк-Барт несколько дней назад хитростью бежали из Синг-Синга и, представьте себе, до сих пор не отысканы.
Казалось, что Смис совершенно не наблюдает за лицом хозяина, на самом же деле он не только заметил выражение удивления, но и узнал, что своим рассказом о бегстве двух преступников сообщил Вестону довольно неприятную новость. Прежде чем хозяин опомнился от изумления, в комнату вошел Петр.
— Бункера, — начал управляющий, — нигде нет, а конюх Комп утверждает, что Бункер не ночевал дома и прошлой ночью.
— Хорошо, Петр, можешь идти, — кивнул головой хозяин. Затем он повернулся к сыщику и проговорил взволнованным голосом:
— Кажется, придется сознаться, что вы правы, мистер Смис. Не понимаю, каким образом он мог приобрести на нее такое влияние?
— Гм, — осклабился шут, — это очень, очень просто. Он, вероятно, ее возлюбленный?
— А, подите вы, — махнул рукой Вестон. — Как может такая красивая девушка, как моя племянница, полюбить Бункера? Да скорее луна сойдет с неба.
— Э… я подразумеваю, что возлюбленный увлек ее не в настоящем своем виде, а переодетый, загримированный.
Этот ответ, казалось, сильно обеспокоил Вестона. Он вскочил со стула и закричал:
— Загримированный? Кучер загримированный? Да это просто чепуха!
— Вы находите? — как-то странно спросил шут. — А моя мысль великолепна, как, впрочем, все мои собственные мысли. Ставлю мою бриллиантовую запонку против пуговицы от ваших брюк, что Бункер не тот, кто изображал кучера в последний раз. Посмотрим, не найдем ли мы этого человека, если его вообще еще можно найти. Однако, благодарю вас за сведения! До свиданья, мистер Вестон.
С этими словами Альджернон Грюйтер Смис, сыщик по протекции и любимец Мак-Глусски, удалился своей танцующей походкой из комнаты.
Вестон насмешливо расхохотался.
Правда, некоторые открытия шута покоробили его, но, все-таки…
— Слепой петух вряд ли найдет маленькое зернышко, — насмешливо произнес он. — До тех пор, пока полицейское управление будет посылать подобных идиотов, скрываться очень нетрудно!
Он, наверно, держался бы несколько иного мнения, если бы слышал, что шептал, выходя от него «шут», который, как читатели, вероятно, догадались, был не кто иной, как сам знаменитый сыщик Ник Картер.