Американский Шерлок Холмс
Шрифт:
— Ты не спишь, Ник? — раздался нежный голос.
— Кхален? — удивился я. — Что ты здесь делаешь?
Девушка присела на край кровати и обняла меня.
— Я должна отдаться своему избраннику, так сказано в наших священных книгах. Мой избранник — ты, Ник!
— Кхален! — я обнял ее за плечи. — Ведь я просто пришел к тебе на помощь! Я хотел избавить тебя от этого гнусного обряда. Мне показалось, что ты и сама это поняла…
— Я все поняла, — прошептала Кхален. — Ты рисковал жизнью ради
— В самом деле, Кхален? — нахмурился я.
Она молча скинула с себя халат и стала покрывать меня поцелуями. Внезапно Кхален выгнулась дугой, откинув голову и выпятив грудь с острыми сосками, глубоко вздохнула и воскликнула:
— Это правда, Ник! Люби меня!
Ее тело содрогнулось, опускаясь все ниже и ниже. Она начала целовать мне грудь и живот. Губы ее ласкали мое тело, словно крылья бабочки. Я сжал в ладонях ее грудь, и она простонала:
— Возьми же меня скорее, Ник! Я твоя!
Хрупкое на вид, ее юное тело оказалось на удивление сильным и выносливым. Кхален обвивала меня, словно змея, предлагая себя в самых невероятных позах. Теперь я понял, почему она так легко и проворно двигалась в горах. Ее энергия и фантазия были неистощимы, снова и снова мы сливались в пляске любви, изнемогая от желания и лишь на мгновение замирая в постели, чтобы перевести дух. Наконец, в последний раз испытав сладкую боль наслаждения, Кхален затихла, прижав мою голову к своей груди, словно заботливая мать свое дитя.
Я приподнялся на локте и окинул восхищенным взглядом это удивительное создание, женщину-ребенка, загадочную и противоречивую. Она походила на драгоценный алмаз в цветке лотоса, очаровательная в своем совершенстве.
— Я твоя навеки, Ник! — прошептали она, не открывая глаз.
Мы уснули, заключив друг друга в объятия, а на рассвете она ушла — так тихо, что я даже не проснулся.
Разбудили меня лучи жаркого солнца, упавшие мне на лицо.
Едва я умылся и побрился, как в комнату вошла Кхален.
На ней был просторный халат с широким поясом. В руках она держала поднос с чайником, чашками и печеньем. Поставив поднос на кровать, она разлила крепкий ароматный чай по чашкам. Бодрящий напиток моментально восстановил мои силы. Допив чай, мы улеглись с Кхален в постель.
— А если отец станет искать тебя? — спросил я.
— Он знает, что я здесь, — улыбнулась она. — Сейчас он молится перед походом в горы.
Мне стало не по себе.
— Не нравится мне эта затея, — вздохнул я. — Гхотак способен подстроить ему ловушку. Этот монах очень опасен.
— У него ничего не выйдет на этот раз, — сказала Кхален. — Тропу будут охранять шерпы. До завтрашнего утра в ущелье не проскользнет ни одна
Она прижалась ко мне своим горячим телом, нашептывая ласковые слова, но у меня из головы не выходил ужасный снежный человек. Догадавшись, что мне теперь не до любовных игр, она вскочила с кровати и надела свой халатик.
— Отец выйдет в горы за час до заказа, — сказала она.
— Я пойду с тобой провожать его, — сказал я.
Кхален ушла, а я оделся и вышел из дому.
Улицы уже наполнились народом: горожане спешили по своим делам, крестьяне торговали плодами своего труда, брели куда-то одинокие монахи.
Я прогуливался по торговым рядам, размышляя о возможных действиях коварного Гхотака. Таинственная улыбка на его губах, с которой он воспринял смелое решение старца, не давала мне покоя. Смогут ли горцы устоять перед этим хитрым монахом? Ему ведь ничего не стоит убедить этих наивных людей пропустить его в горы и никому не рассказывать об этом. Шерпы не осмелятся ослушаться хранителя духа Каркотека. Я решил подготовить этому интригану свой собственный сюрприз.
Глава пятая
Вскоре я заметил, что за мной вдет Хилари Кобб, и остановился возле торговца коврами. Блондинка тотчас же спряталась за повозку. Улыбнувшись, я пошел дальше. Достигнув храма, я обошел его и очутился во дворе, куда выходили окна длинной пристройки. Пригнувшись, я подкрался к одному из них и осторожно заглянул внутрь. В просторной, но скудно обставленной комнате, неподвижно сидел Гхотак. Не дожидаясь, пока он меня заметит, я снова вернулся со двора на улицу.
Хилари Кобб выглядывала из-за угла дома на другой стороне. Я быстро пересек улицу и, прижав ее к стене, строго спросил:
— Какого черта ты шпионишь за мной? Детектив из тебя не получится, крошка. Лучше не играй в эти игры!
— Я веду журналистское расследование, а не играю в разбойников и сыщиков! — надменно ухмыльнулась она. — Разве это запрещено законом?
— Нет, не запрещено, — окидывая взглядом ее грудь, обтянутую коричневой ветровкой, сказал я. — Странно лишь, что тебе мало впечатлений, полученных минувшей ночью.
Щеки Хилари зарделись, она потупилась и промолчала.
— И как это ты не включилась в общее веселье? — с издевкой воскликнул я. — А мне показалось, что тебе хотелось это сделать.
— Зато уж ты не упустил такую возможность, — хрипло сказала она, скользнув по мне ревнивым взглядом.
— Если даже я и расскажу тебе, как все было на самом деле, ты все равно мне не поверишь, — сказал я.
— Ты, конечно же, спасал это хрупкое невинное создание от варварского обряда! — с усмешкой воскликнула Хилари. — Ты пожалел эту бедняжку, благородный янки!