Американский Шерлок Холмс
Шрифт:
Ядовитая кобра почувствовала, что ее хозяин пострадал. Ник содрогнулся. Он понимал, что Тони скоро придет в себя и змея его не оставит. Однако, опасаясь, что случайный прохожий может попытаться помочь лежащему без чувств человеку и в результате получить укус кобры, он шагнул к ближайшей двери и стал ждать.
К счастью, никто не подошел, и через какое-то время Тони начал постепенно приходить в себя. Через пару минут он сел и удивленно потер лоб, как будто соображая, где находится и как сюда попал. Как видно, воспоминания вернулись
Ник, снова изменив облик, последовал за ним. Возможность проследить за Тони нельзя было упускать.
Не воспользовавшись трамваем, Тони прошел пешком все расстояние от Сорок седьмой улицы до Ист-Хьюстона. Там он вышел на Гоэрк-стрит и вдруг нырнул в дверь какого-то высокого здания самого неприглядного вида.
Ник не отставал. Душитель поднялся на верхний этаж, и Ник бесшумной тенью следовал за ним. Оказавшись у двери, в которую вошел Тони, почти в ту же секунду, как она закрылась, он тут же припал ухом к замочной скважине.
— Ну что? — услышал он хриплый голос Джона. — Готово?
— Нет.
— Почему?
— Вот почему. — Судя по всему, Тони указал на синяк между глаз.
Джон рассмеялся.
— Похоже, нашелся парень, которому твоя удавочка не подходит, — глумливо произнес он.
— Зато она подойдет тебе, — многозначительно произнес Тони, и эти слова, очевидно, проняли Джона, потому что больше он не смеялся. — Я решил это сделать сегодня, — продолжал Тони, — потому что капитан хочет убрать сыщика с дороги побыстрее. Но теперь я буду преследовать его, пока он не сдохнет, потому что он ударил меня… потому что он победил меня…
— Может, он теперь даст деру и ты вообще его не достанешь своим шнурком.
— Тогда есть другой способ, еще вернее.
— Какой?
— Смотри!
Громкое шипение указало Нику на то, что Тони достал из-за пазухи кобру.
— Тьфу, терпеть ее не могу! — прорычал Джон. — Зачем ты ее сюда притащил?
— Кобра всегда при мне. Мы с ней не разлучаемся.
— Фу! Слушай, Тони, у меня были змеи, но, провалиться мне на этом месте, если я захочу снова иметь с ними дело. Не люблю я их.
— То были не такие змеи.
— Ну да, мои почти все были зеленые, а у некоторых было по семь голов. Убери ее, или они снова появятся. Меня от нее колотит.
— Ты дурак, Джон.
— Это почему? Потому что змей не люблю? Может, и не люблю, но мало ли кто кого не любит. Ладно, скажи лучше, как ты собираешься своей зверушкой фараона «упаковать», если удавкой не смог.
— Я пущу в ход не эту, а других.
— Так у тебя их много?
— Достаточно. Что мне стоит запустить их в дом сыщика?
— Разрази меня гром, хорошо придумано!
— После укуса кобры никто не может выжить.
— Погоди…
— Что?
— Они ж могут покусать и других людей. Всю семью, да?
— Ну и что?
— Нет, ничего, просто интересуюсь.
— Если сыщик сдохнет, мне
— Дай пять, Тони.
Мужчины скрепили заговор смерти рукопожатием.
— Когда собираешься этим заняться?
— Сперва попробую еще раз удавкой. Если опять не получится, пущу змей.
— А ты сможешь в его дом залезть?
— Ты когда-нибудь видел дом, в который я бы не мог залезть?
— Нет.
— Мне всего-то и нужно, что открыть дверь, снять крышку с корзины и вытряхнуть змей на пол. Встряска разозлит их, они расползутся по всему дому. Если они найдут кровать, они заползут в нее. Если на кровати будет лежать человек, тем лучше, потому что так теплее. Когда человек, лежащий рядом с ними, пошевелится, кобры опять разозлятся, потому что у них у всех плохой характер. Человек может повернуться во сне и придавить кобр, тогда они его точно укусят. Если он проснется и попытается встать с кровати, кобры все равно сделают свое дело. Он может неожиданно проснуться и увидеть покачивающуюся голову с выпрыгивающим языком и горящими глазами в футе от своего лица. Он закричит от испуга, попытается отодвинуться, и это станет последним, что он сделает. Для него единственный шанс спастись — это лежать совершенно неподвижно и закрыть глаза. Но у кого хватит на это выдержки? Ты бы смог?
— Нет, черт меня побери!
— В следующий раз, когда у тебя будет змея, попробуй, Джон.
— У меня будет не одна, а четыре тысячи змей. Но скажи…
— Что?
— На утро в доме не останется никого живого, кроме змей, так?
— Никого.
— Брр! Как по мне, так уж лучше быть вздернутым.
— Если не сойдешься поближе с моими кобрами, твое желание может исполниться.
— Нет уж, благодарю покорно. Без обид, Тони, но ты со своими змеями совсем рехнулся. Даже ту девчонку, Эже…
— Заткнись! Сколько раз тебе говорить, чтобы ты не упоминал это имя?
Голос Тони задрожал от ярости. Помолчав секунду, он продолжил:
— Клянусь, Джон, если ты еще раз при мне произнесешь ее имя или хотя бы намекнешь на то, как она умерла, я тебе кобру в рожу швырну. Запомни мои слова.
— Извини, Тони, я забыл.
— Смотри, чтобы больше не забывал. Можешь быть уверен, Синдар не забудет. Передай-ка вон ту бутылку.
Через несколько мгновений Джон спросил:
— Ты когда в логово-то возвращаешься?
— После того как Ник Картер умрет.
— Понятно.
— Мы ничего не можем сделать, пока он путается у нас под ногами.
— Да, страшный человек.
— У него силы, как у троих.
— У троих? Скорее, как у дюжины. Двигается чертовски быстро, как молния, и ничего не боится.
— Ему не жить.
— Ну да. Как по мне, сейчас лучше быть Джоном Криспи, чем Ником Картером. Где ты его сегодня встретил?
— Возле его дома. Он вошел туда, а потом вышел.
— Думаешь, он не уйдет снова?