Аметист (Том 1)
Шрифт:
– Почему я никогда не знала тебя?
– шептала Джесс, глядя на портрет. Почему нет никого, кто мог бы рассказать мне о тебе?
И тут она вспомнила. Такой человек существует. Собственно говоря, два человека.
***
Виктория Рейвн была аккредитована в столице Никарагуа - Манагуа. Джесс провела несколько дней в бесполезных попытках связаться с Викторией по телефону: линия постоянно обрывалась, была занята или взрывалась такими помехами, что после них еще долго не смолкал звон в ушах. Джесс так и не удалось поговорить с Викторией. Она оставила сообщение
Виктория и Карлос Руис приехали в воскресенье вечером, когда совсем уже стемнело, в неописуемом микроавтобусе-радиостанции "пинто".
Виктория же нисколько не изменилась: все такая же холодная и элегантная в своих широких оливкового цвета штанах, бейсбольной кепке и белой рубашке, узлом завязанной на животе. У нее снова была короткая стрижка ("От вшей, - мимоходом пояснила Виктория.
– И от жары, конечно"). Они исколесили всю Никарагуа, брали интервью у крестьян, солдат, школьных учителей, врачей и священников. Два раза Викторию чуть не убили: один раз в отряде партизан, другой - охрана дворца Сомосы.
– Солдат уткнул дуло карабина прямо в ее долбаную голову, - не стесняясь в выражениях, рассказывал Карлос.
– Я находился в двух шагах от них и ничего не мог сделать. А она просто стояла и смотрела ему в глаза.
Джесс представила себе Викторию, хладнокровно глядящую в лицо разъяренного солдата. Солдат испугался Виктории? Решил, что она ведьма? Или побоялся, что призрак этой девушки станет преследовать его после ее смерти?
– Кто знает?
– словно прочтя мысли Джесс, тихо сказала Виктория.
– Как бы там ни было, а я все еще жива.
– Вопреки здравому смыслу. Опять везение, - сверкнул глазами Карлос.
Виктория усмехнулась и, закурив "Балканское собрание", принялась расхаживать в маленькой гостиной Джесс.
– Мне здесь нравится. Тебе должно быть здесь хорошо.
Как я понимаю, твоя мастерская наверху. Можно посмотреть? Я не видела твоих картин с самого Твайнхема.
Еще несколько месяцев назад Джесс была бы счастлива показать свои работы Виктории. Но теперь уже нет. Все, что сейчас осталось у нее в мастерской, - проклятые четыре времени года, вполне приличные, но сегодня кажущиеся такими дурацкими и банальными. Виктория просила вежливо, но без особого чувства, и Джесс постаралась убедить себя в том, что ей совершенно безразлично, жаждет Виктория увидеть ее работы или нет.
Глубоко вздохнув, Джесс повела их по лестнице на крышу башни.
– Это все, что у меня сейчас имеется, - предупредила Джесс, зажигая свет в мастерской.
– Они почти закончены.
– Они прелестны.
– Сняв очки, которые, как теперь поняла Джесс, были лишь маскировкой, Карлос внимательно рассматривал полотна.
– Очень хорошие картины, - похвалила Виктория и выпустила идеально круглое колечко дыма.
– Поздравляю, - спокойно произнесла Виктория.
"Кончай
Они осторожно спустились друг за другом по узкой лестнице, и Виктория остановилась в спальне.
– А вот это.., это страшно. Превосходно. Мне хотелось бы иметь этот портрет.
– Нет, - отрезала Джесс.
– Ну разумеется. Я полагаю, ты хотела поговорить о Стефане. Ведь именно за этим мы сюда и приехали?
***
Они сели друг против друга в гостиной. Карлос ушел, но Джесс даже не заметила когда.
– Он что-то услышал на улице, - пояснила Виктория.
– Привык присматривать за мной, хотя ему это удается не так часто.
– Он очень тебя любит, - неожиданно для себя выпалила Джесс.
– И я его люблю. Мы прожили вместе довольно долго.
– Так вы...
– начала Джесс и с трудом спросила напрямую:
– Вы - любовники?
Вряд ли стоило задавать подобный вопрос Виктории.
Собственно говоря, сама Джесс практически не могла представить себе Викторию, охваченную страстью, дрожащую, покрытую капельками пота, в постели с мужчиной.
– Нет, - спокойно ответила Виктория.
– Не любовники.
– Кажется, ему бы этого хотелось, - предположила Джесс.
– Не исключено. Но это невозможно. И Карлос все прекрасно понимает. Виктория налила себе вина из графина.
– Когда ты нарисовала портрет Стефана?
– После случившегося.
– По памяти?
Джесс кивнула.
– Все это очень печально. Стефан был очаровательным мальчиком.
– Расскажи мне о нем, - попросила Джесс.
– Ну хорошо, - кивнула Виктория.
– Я расскажу о Стефане все, что смогу. Если ты считаешь, что тебе это необходимо.
Мы с Танкреди встретили Стефана в кафе на Монмартре холодной январской ночью. Было где-то около двух часов.
Танкреди влюбился в Стефана с первого взгляда. Танкреди редко доводится встречать людей, равных ему по интеллекту. У Стефана же была светлая голова: он превосходно играл в шахматы - выигрывал даже у Танкреди, говорил на четырех языках и мастерски играл на гитаре и рояле. И кроме того, Стефан был исключительно оригинален - искушенная невинность, совершенно чужд высокомерия или амбициозное(tm). Стефану просто хотелось играть, и он возвел игру до степени высокого искусства.
Несколько недель мы были почти неразлучной троицей.
Потом мне пришлось их покинуть. А Танкреди и Стефан, устав от Парижа, решили отправиться куда-нибудь, где тепло. Они сняли дом в Танжере.
Виктория посмотрела на пятно на стене над головой Джесс.
– Тогда-то Стефан и начал экспериментировать с наркотиками. Раньше он баловался гашишем и марихуаной, но они приелись ему. Он перешел на ЛСД и кокаин. Вскоре, - Виктория пожала плечами, - кажется, и они ему наскучили. Стефану хотелось пойти дальше. В Танжере легко найти то, что вам хочется. Танкреди знал, где можно достать все что угодно.