Аметист
Шрифт:
Джесс с растущим беспокойством ждала.
— Вы должны знать картину в целом. Как вам известно, отец Андреа, Джерико Рей, — основатель и основной владелец «Рейко петролеум». Андреа его единственная дочь. Джерико всегда страшно жалел, что у него нет сына, но в крайнем случае у него всегда был Стефан. Род его не прерывался. — Макс отпил вина и промокнул рот салфеткой. — Мы еще не говорили старику о трагедии, случившейся со Стефаном.
Андреа уверена, что это известие убьет отца. И, поскольку Джерико уже за восемьдесят,
— Понимаю, — робко вставила Джесс. И она действительно поняла.
— Джерико составил завещание, согласно которому его собственность переходит к Стефану, либо когда ему исполнится двадцать пять лет, либо в случае женитьбы. Джессика, — ровным голосом спросил Макс, — вы согласны выйти замуж за нашего сына ради нашей дружбы и двадцати миллионов долларов?
— Я сказала, что мне надо подумать. — Джесс мерила шагами просторную студию Бориса Бейлода. — Но я, разумеется, не могу пойти на это.
— Почему «разумеется»? — Бейлод, сидя по-турецки на полу, потягивал из бутылки пиво «Дос Экъюс». — Дурой будешь, если не согласишься. Найми адвоката, составь грамотный брачный контракт, роди идиоту ребенка и линяй с несколькими миллионами. Такой шанс выпадает раз в жизни.
— Прекрати! — закричала Джесс. — Это подлость!
— Не позволяй им шантажировать тебя, — ровным голосом посоветовала Гвиннет.
— Шантажировать? Каким образом?
— Чувством вины. И желанием отблагодарить. Это не лучшие основания для выхода замуж за кого бы то ни было.
— Лучшие — двадцать миллионов долларов, — заметил Бейлод.
Два месяца спустя, в ноябре, в пятницу, Джесс опять пришла в студию.
Вчера праздновали день рождения Стефана. На небольшой семейной вечеринке присутствовали только Макс, Андреа, Стефан, Джесс, Гвиннет, лучший друг Стефана Парадизо и Бейлод — в качестве официального фотографа.
Засунув руки в карманы и подняв воротник пальто, Джесс принялась рассматривать пробные снимки, разбросанные на небольшом столике. Ей предстояло выбрать несколько снимков для дедушки Стефана — Джерико Рея.
Наиболее удачные, по его мнению, снимки Бейлод пометил красным карандашом.
Парадизо был лишь на одном снимке: в серо-черном кашемировом жакете поверх алой шелковой рубашки со стоячим воротником, улыбающийся с водительского кресла своего серебряного «феррари». Бейлод его опасался. Парадизо был слишком красив и слишком много внимания уделял Гвиннет: отвесив глубокий грациозный поклон, он галантно поцеловал руку Гвин.
Джесс рассматривала фотографию, на которой Стефан задувал свечи на огромном шоколадном именинном торте, украшенном сахарными голубыми гитарами, нотами и надписью «С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ, СТЕФАН!».
В последние дни Джесс все чаще посещало желание вернуться в Англию. Домой. Вернуться в Глосестершир, в старый,
Она приехала этим вечером в Сан-Франциско, потому что здесь собиралась вечеринка. Джесс вовсе не расположена была к веселью, но Андреа настояла на ее поездке.
— Тебе надо оторваться от нас и побыть одной. Я уже несколько дней об этом думаю. Со Стефаном все будет в порядке. Парадизо может приехать и поиграть ему на гитаре.
Можешь взять для поездки темно-синий «мерседес».
— Разумно, — прокомментировала Гвиннет.
— Если ты потянешь еще немного, — поддразнил Бейлод, — может быть, они повысят ставку.
— Да при чем здесь деньги? — воскликнула взбешенная Джесс. — Бог свидетель — не нужны мне эти чертовы деньги. Я просто не могу выйти за него замуж!
— Ну и дура, — угрюмо заявил Бейлод, рассматривая фотографию Парадизо в автомобиле. — С двадцатью миллионами баксов можешь делать все, что тебе заблагорассудится.
— Если бы кто-нибудь, — пробормотала Джесс, — мог посоветовать, как отказать, не причинив им боли.
Зазвонил телефон. Трубку взяла Гвиннет. Сквозь собственные сумбурные мысли Джесс услышала: «Да, это я», — после чего Гвин издала изумленный возглас и крепко прижала трубку к уху. Бейлод тут же напрягся.
— Ну конечно же, нам нужно встретиться! — кричала Гвиннет. — И Джесс тоже. Она как раз сейчас здесь, прямо здесь, в комнате!
Бейлод с явным недоверием уставился на Гвиннет. Услыхав свое имя, Джесс тоже насторожилась.
Гвиннет повернулась к ним лицом.
— Вы не поверите, кто это звонит! — На лице Гвин играла целая гамма чувств, доминирующими из которых были изумление и возбуждение. — Это Виктория. Виктория Рейвн.
Глава 8
Тяжелые стальные двери откатились на роликах в сторону. Джесс, Гвиннет и Бейлод, миновав бетонные, футовой толщины стены, вошли в помещение. Это была студия Майки Зейла. Здесь он жил и работал, здесь сегодня вечером Зейл устраивал свою ежегодную выставку-попойку: старый склад на Эмбаркарадеро площадью в пять тысяч футов, где прежде хранилось войсковое имущество («И трупы, — иронически заметил Бейлод, — во время второй мировой войны»).
— Ну и ну, — поежилась Гвиннет. — И как он остается здесь один на ночь?
— Запросто! — воскликнула Джесс, зачарованно озираясь вокруг: студия напоминала ей одновременно салон для демонстрации автомобилей и «страну фантазий».
Выставка автомобилей собрала более двухсот гостей, весьма экзотичных в своей толпе, сверкающей всеми цветами и оттенками, бурлящей, словно водоворот: кто-то пьет, кто-то шумно спорит, кто-то прочно обосновался у длинного, установленного на козлах стола, ломящегося от закусок.