Амфора. Тайна древнего могильника
Шрифт:
– Парень же сказал: надо быть этим… Чертом. Зонгара во все временя так и называют.
– Ну хорошо. Что ему нужно, твоему черту?
– То же, что и мне, конечно! Амфора. Он был на твоей камералке. Увидел амфору в каталоге. Узнал, где она находится. И немедленно отправился в музей, прихватив фляжку.
– Зачем ему нужна эта фляжка, черт возьми?
– Чтобы перенести туда то, что хранится в амфоре.
На последних словах Лара вскинула глаза. Глеб понял, что если он задаст следующий вопрос,
Глупо вообще расспрашивать ее. Допустим, она скажет, что в амфоре прячется джинн или что-то в этом роде. Что бы она ни ответила – это просто ее безумие. Но амфора реально существует. Глеб видел и человека, которого Лара называет Зонгаром. Скорее всего, действительно – не кто иной, как Зонгар залез сегодня ночью в музей.
В конце коридора послышались голоса, Глеб сразу узнал высокий сопрано третьей октавы – очень хорошо знакомый ему тембр. Светка шла между бравыми парнями в милицейской форме. Ее лицо было хмурым, озабоченным, а блюстители порядка сияли, радуясь общению с культурной женщиной, а не с бомжичками и шлюхами, с которыми им приходилась валандаться по долгу службы. Завидев Глеба, Светка рассеянно кивнула.
Это была его сокурсница. Конечно, теперь у нее строгая юбка и изящные очки, и она имеет ученую степень, и называют ее не иначе как по имени-отчеству, но для Глеба она так и осталась Светкой – девчонкой, с которой он чуть было не расписался на третьем курсе.
Формальности были закончены, протокол составлен, воины плаща и кинжала ушли.
– Если этот придурок ничего не взял, и даже наоборот, то вам и беспокоиться нечего, – сказал напоследок один из них.
– Что значит – наоборот? – спросил Глеб.
– Этот человек проник в музей не для того, чтобы украсть. Он принес с собой ценные предметы, – ответила Светка, недоуменно пожимая плечами.
Они спустились в хранилище. Глеб сразу заметил эти предметы: они просто валялись на полу. Пахло почему-то, как в шашлычной поутру – остывшим бараньим жиром.
– Ты уверена, что он это принес, а не взял откуда-то с полки? – спросил потрясенный Глеб.
– Уверена. В музее не пропало ни одной вещи.
– Кое-что, я думаю, пропало, – пробормотал Глеб разглядывая следы пиршества.
Краем глаза он заметил, что Лара хитро улыбнулась эти словам.
На полу лежало большое овальное блюдо, медный кувшин и два кубка. Все это было довольно искусно сделано. И завалено грудой обглоданных костей. Отсюда и исходил неуместный запах.
– Это подделка! – воскликнул Глеб.
– Вовсе нет, – возразила Светка, взяв в руки один из кубков, тот, что был чистым, меж тем как из второго, который валялся на блюде, явно пили.
Глеб поболтал кувшин: внутри что-то плескалось. Он понюхал: вино – хорошая красная Изабелла.
– Я бы
Лара тронула Глеба за рукав, потянула в сторону.
– Он тут жрал, – тихо сказала она. – Причем, с большим аппетитом, за двоих! И бросил посуду. Не брать же ее с собой?
– Откуда же она взялась?
– Ты ж все равно не поверишь. Есть такая скатерть. Ее надо расстелить на ровном месте, сыграть кое-что на дудке. Тут и появится скромная еда.
– Скатерть-самобранка? – улыбнулся Глеб, покосившись на Светку, которая издали прислушивалась к их разговору.
– Называй, как хочешь, – сказала Лара, повысив голос. – Но эта тряпка как раз и приносит именно подобную ерунду: такие вот кувшины и кубки, две горячих бараньих ноги, две крупных луковицы, всякую зелень. Ну, и – хлеб, конечно.
Светка с любопытством смотрела, как ее бывший возлюбленный шепчется с юной красавицей. Глеб только покачал головой. Не хватало еще, чтобы серьезный ученый, которым сейчас является его сокурсница, заподозрила, что он влюблен в сумасшедшую.
Глеб достал из сумки-планшета каталог и показал разворот работнице музея.
– Я бы хотел взглянуть на эту вещь. Если, конечно, грабитель не похитил ее.
В этот момент на лице Лары опять возникла странная улыбка, будто она знала что-то, не известное ему.
– Да нет, вряд ли, – заметила Светка. – Зачем человеку, который тайком приносит в музей ценности, еще и похищать какую-то рядовую амфору?
Они прошли в соседнее помещение, где на стеллажах от пола до потолка высились керамические изделия. Крупные пифосы, почти в человеческий рост, стояли на особых подставках в нижнем ряду. Далее шли амфоры и горшки.
– Я помню эту амфору, – сказала Светка, – ее добыли твои коллеги на Тамани. В скифском кургане.
Она делала ударение на втором слоге слова – амф(ра, а не (мфора – так говорят профессиональные археологи, вроде мореманов, которые непременно щегольнут жирным А в слове «компас».
– Честно говоря, странно… – продолжала Светка, разглядывая стеллажи. – Греческое изделие в скифском могильнике – не припомню такого.
Как и скифское в греческом, – подумал Глеб, вспоминая «репер времени».
– Вот она… Гм! Ее действительно трогали недавно. Это видно по слою пыли на полке. Но аккуратно поставили на место.
Глеб осторожно взял амфору. Обыкновенный, литра на три-четыре домашний сосуд, в хорошем состоянии. Знак гончара на месте. Он заглянул в черное горлышко.