Амина-кислота

Денисов Константин Владимирович

Картина выглядела так, что дед принёс вылить какие-то помои, потом сполоснул ведро и теперь собирался идти обратно.

— Смотри! — шепнула Маша, — на нём ошейник!

И в самом деле! Я этого сразу не заметил, потому что на шее было намотано какое-то тряпьё. Но сквозь него в нескольких местах проглядывал точно такой же ошейник, какие мы и сами носили недавно. Только вот, без поводка.

Я и до этого думал, что с дедом нужно будет попытаться установить контакт, но увидев ошейник, понял, что сделать это нужно просто обязательно!

Когда дед направился в обратную сторону, я сделал шаг вперёд из тоннеля. Маша, после

секундного колебания, последовала за мной. Мы стояли и ждали, когда он приблизится. Он нас заметил, это было понятно. Но вот только виду вообще не подал, разве что бормотать перестал. Он бы, наверное, так и прошёл мимо нас, если бы я не заговорил.

— День добрый! — как можно будничней сказал я.

— Убить меня хотите? — спросил дед.

— Нет, — удивился я его вопросу, — для этого не нужно было бы здороваться!

— Вежливость никто не отменял! — сказал дед, — так будете меня убивать? — и в голосе его послышалась надежда.

— Только если вы будете на этом очень настаивать! — сказал я.

— Настаивать не буду, желать себе смерти плохо, — серьёзно покачала головой дед, — но вот если бы вы сами…

— Я могу обдумать вашу просьбу, — кивнул я, — но мне нужно будет кое-что взамен!

— Не проблема! — усмехнулся дед, — всё, что смогу отдать, отдам, только вот, боюсь, вы будете разочарованы…

— Нам нужна информация, знания, — сказал я, — уж точно не ваши вещи и не ведро!

— Да! — вдруг сказала Маша, и сморщила нос. Ведро и сейчас продолжало источать зловоние, даже после того, как старик его ополоснул.

— Тоже не проблема, — расплылся старик в улыбке беззубым ртом, — что рассказать? Где родился, где женился, где учился? Что интересует?

— Не это, — сказал я, — нам нужно знать, что это за место, что вы здесь делаете и почему… в общем, всё, что касается текущего момента, а не вашего прошлого.

— Место? — старик тяжело вздохнул и, задрав подбородок, почесал его снизу, — поганое место! Я называю его «казематы».

— Тюрьма, что ли? — сдвинул я брови.

— Не только, — прищурился старик, — обычно это ещё и защищённое место в крепости… ну или на корабле, но в нашем случае крепость лучше подходит!

— Но и тюрьма, да? — решила уточнить Маша, которая, как и я, не поняла, опроверг старик значение этого слова или нет.

— И тюрьма тоже, — кивнул он.

— И кого же здесь содержат? — спросил я.

— И содержат, и охраняют! — сказал старик, — самое ценное, из того, что есть.

— При всём уважении, — вздохнул я, — а можно говорить не загадками, а просто рассказать нам, в чём дело?

— Можно, — удивился моей просьбе старик, — я вроде бы и рассказываю! Вы извините, я с людьми почти не разговариваю, не с кем просто, так что, может быть, что-то и неправильно делаю. Но вы спрашивайте, поправляйте меня, я секретов чужих хранить не собираюсь.

— Ну, давайте начнём по порядку, — кивнул я, поняв, что дед, в самом деле, ничуть не стремился нас запутать, а просто изъясняется, как умеет, — кому принадлежит это место? Кто хозяин? Кто здесь главный?

— Принадлежит Воланду, будь он проклят во веки вечные, де Морту! — спокойно сказал старик.

— А вы не боитесь так говорить? Вдруг мы от него пришли? — удивилась Маша.

— Наоборот, я надеюсь, что вы от него пришли и передадите ему то, что я сказал слово в слово… да вот только это вряд ли. Если бы вы были от него, то не задавали бы эти вопросы, —

вздохнул старик.

— Ну, тут пятьдесят на пятьдесят. Мы потом тоже можем рассказать, кто мы и как здесь очутились, — сказал я, — конечно, если будет интересно.

— Не очень, честно говоря, — покачал головой старик, — единственное, чего я хочу, так это умереть, но без греха самоубийства. Очень боюсь на том свете расплаты за это… вы это, не забудьте, что убить-то меня обещали, ладно?

— Мы не забудем, но может быть, постараемся переубедить, — сказал я.

— Не получится! — уверенно сказал старик.

— Ладно, когда до этого дело дойдёт, тогда и узнаем, — сказал я, — а сейчас лучше продолжим разговор… кстати, а люди Воланда де Морта не могут сейчас сюда нагрянуть неожиданно? Не застанут нас здесь врасплох? Нам бы очень не хотелось с ними встречаться!

— Это вряд ли, — сказал старик, — могут, конечно, но обычно такого не происходит. Не ходит сюда никто. Во-первых, потому, что про это место почти никто не знает, потому как я говорил уже, что хранится здесь ценность великая для Воланда… — старик замолчал и задумался.

Мы с Машей переглянулись.

— А во-вторых? — спросил я.

— А во-вторых, — сказал дед, — приходят сюда изредка только пара человек, и то чтобы принести немного еды. И они только недавно были, так что появятся теперь нескоро… хотя, конечно, всякое может произойти и обещать вам, что сюда никто не явится, я тоже не могу. Не я здесь хозяин, не от меня это зависит.

— Понятно, — кивнул я, — значит место это особо секретное и особо защищённое. Только вот странно получается, что мы в это самое место спокойно пришли через пещеру.

— Ничего странного! — ворчливо сказал старик, — Воланд сначала эти казематы создал и дрожал над ними, как над самым большим сокровищем. А потом у них там наверху какая-то новая жизнь началась, они под землёй всё сильно перестраивать стали, пригнали каких-то магов, которые двигали саму земную твердь, чтобы построить там что-то… так мне рассказывали те, кто еду сюда таскает… в общем, двигали они, двигали, и додвигались, что не выдержала земля и пошла трещинами. И место это стало как решето! Всё в дырах. Воланд сначала испугался, и сам сюда прибежал, и людей каких-то пригнал, они тут всё облазали, но не смогли найти никакого сквозного прохода. На том и успокоились. И опять про это место все забыли. Люди так устроены, что привыкают ко всему. Вот как бывало в старые времена? Купил человек новую машину, дорогую, красивую! Поставил во дворе, и каждые пять минут к окну подбегает проверить, всё ли в порядке. Чуть пятнышко на ней появится, тут же с тряпочной бросается вытирать. А посмотрите на него через год? Будет он так о своей машине печься? Понятно, что она не только из салона, но ведь ей год всего, это же немного! Но нет, к окну уже не подбегает, каждое пятнышко тряпочкой не вытирает. Да и внутри мусор всё время забывает выбрасывать. Вещь считай та же, и служит ему также, и у окружающих уважение вызывает то же. Но его самого уже не так торкает. Привык, потому что! Вот и Воланд привык. Лежит тут у него что-то ценное, ничего с ним долго не случается, значит, всё в порядке. Потрескались стены? Но потолок же не упал, значит, пусть и дальше всё остаётся как есть. А поначалу чуть ли не каждый день сюда бегал проверять, всё ли в порядке. Теперь, похоже, верит, что ничего с этим местом случиться просто не может.