Амнезия
Шрифт:
Через полчаса уже можно будет наблюдать заход солнца. Генри очень любил закат, всегда в нём видел что-то большее, чем просто окончание дня и даже до сих пор помнил отрывок из книги одного философа, под названием «Каков исход?» – «…И придёт закат однажды, да не просто закат, а как исход, исход всего и вся, живого и мёртвого. Да мгновение сие каждый по-своему воспримет, для кого миг этот означать расплату за грехи будет, Богов снисхождение на страдание человеческое, а иной люд не уверует в вознесение чрез страдание, воспримет это по-научному, как забытье всего живого и не более. Да после «заката» уже не будет «рассвета», не воскреснет всё из пепла словно феникс, а предастся во мрак вечный, да бытие небытием сменится…». После прочтения этого отрывка, Генри порой видел в заходящем
Но сейчас шёл дождь и вместо ясного неба, всё было затянуто тёмными тучами, и Генри даже не надеялся насладиться последними уходящими лучами солнца за горизонт.
Постепенно дорога вновь привела его вглубь парка. Проходя мимо пруда, его внимание приковала золотистого цвета табличка с заголовком «Достопримечательность парка». Это был огромный дуб, который был ограждён лишь цепью, что в принципе не составляло труда зайти за неё и приблизиться к нему. «Этот дуб» – сообщает текст на табличке – «был торжественно посажен в день основания парка». Рядом с текстом была прикреплена чёрно-белая фотография, на которой был запечатлён давно ушедший на пенсию губернатор, торжественно перерезающий красную ленточку, натянутую перед дубом, а внизу под снимком стояла дата – «04.17.1968»* (* В Соединённых Штатах Америки традиционно сначала пишется месяц, потом число, а затем год.). Весь этот текст, выгравированный на табличке, и снимок были закрыты защитным стеклом.
Генри помнил этот дуб ещё с самого детства, когда гулял по этим местам с мамой. Особенно помнит свою первую встречу с этим парком и дубом.
Каждая малейшая деталь заостряла его внимание на себе. Он не мог надолго остановить взгляд на определённом объекте, всё время переводя взгляд с пруда, на в ряд посаженные деревья, а с деревьев на ровно отстриженный и темно-зелёный газон и т.д. Он дивился каждому объекту и старался за эту прогулку насладиться всем, чтоб ни одна малейшая деталь не оказалась упущена. Его любопытство было таким, словно в этот парк он больше никогда не сможет попасть вновь. И вот, проходя с мамой мимо пруда, всё его внимание приковалось к дубу. Быть может, если бы не всё та же с золотистым цветом табличка и цепное ограждение, маленький Генри не придал бы особого значения этому дереву, удосужив его тем же беглым вниманием, что и все остальные объекты. Однако из-за наличия ограждений и наблюдений за тем, как многие люди останавливаются рядом с дубом, уделяя ему особое внимание, Генри посчитал, что это дерево необычное.
– «Но чем же этот дуб так необычен?» – спросил себя маленький Генри. Его детское воображение сразу стало рисовать живущих в дубе маленьких человечков, которые днём прячутся от людей, а ночью выходят из дуба через потайные двери и разгуливают по парку. Начал представлять, что в этом дубе храниться всё их золото в виде дублонов, а золото они выходят добывать ночью, превращая потом его в дублоны с изображением своего вождя. Историю, что он воображал, чем-то напомнила ему сказки об лепреконах. Если человеку посчастливиться найти одного из таких лепреконов, то тот в свою очередь обязуется дать им горшочек золота.
– «Тогда человечков в дубе я назову…» – продолжал фантазировать Генри – «назову… Дубдублами» – после придуманного маленьким человечкам имени, маленький Генри тихо рассмеялся. Когда он посмотрел на всех этих людей у дуба и на ограду из цепи, он подумал – «А что, если люди всё же однажды
– Обещаю, я поймаю одного из этих Дубдублов и тогда попрошу у него столько дублонов, сколько хватило бы на всю нашу семью, чтоб до конца жизни никто ни в чём себе не отказывал…
–Что ты там говоришь, сынок? – с улыбкой спросила мама у Генри
–Ничего… – оторопел он – Пойдём…, посмотрим у пруда на лебедей – Сказал маленький Генри и они пошли любоваться грациозными и белыми, словно снег, птицами.
С тех пор прошло около двадцати лет, и за это время дуб окреп, а кроны его тянулись высоко к небу. Создавалось впечатление, что дуб словно понимал, какую роль он занимает в этом парке и, осознавая это, он чинно и гордо занимал своё почётное место. Генри, всё продолжая стоять у таблички, любовался дубом, погрузившись в грёзы воспоминаний своего детства.
– Прости меня маленький «я» из прошлого… – внезапно для себя, с долей иронии и грустью произнёс Генри – Я так и не поймал Дубдубла…
Уже отойдя от дуба на приличное расстояние, Генри вдруг осознал, что помимо ностальгии, этот дуб вызвал ещё некие странные чувства, что-то наподобие дежавю, словно недавно он так же стоял перед деревом, только уже при иных обстоятельствах…
Когда дуб оказался вне зоны видимости для Генри, то вместе с дубом остались и все его чувства, как приятные ностальгические грёзы, так и необъяснимая тревога.
Тротуар в парке был расположен так, что практически через каждые двести – триста метров он приводил идущего по ним человека к перепутью. И вновь вынужденный выбирать направление Генри задумался.
– «Специально ли так спроектировали дороги в парке, тем самым метафорично показывая жизненный путь «идущего» по ним? Мол, смотри, в течение жизни ты волен делать множество выборов, но будь осторожен и выбирай мудро, ведь твой выбор повлияет на будущий результат… Либо же это я зашёл слишком далеко и мне уже везде мерещиться скрытый подтекст и философский смысл…» – Подумав немного, Генри продолжил свою аллегорию – « Стоит лишь представить себе, что тротуар в парке не просто тротуар, а словно наш жизненный путь, по которому мы идём – как мы сразу увидим, что вариаций этого пути множество. Идя по своему жизненному пути, мы обязательно наткнёмся на перепутье, где от нашего выбора направления, будет зависеть дальнейшее развитие событий. В конце концов, за всю нашу жизнь, встречается множество таких перепутий, множество вариаций выбора дальнейшего развития сюжета и в итоге человек получает то, к чему стремился. Если человек относился к выбору легкомысленно и беспечно, не учась на ошибках и всячески игнорируя советы, то такой человек может получить весьма печальный итоговый расклад. При этом даже в конце жизни искренне не будет понимать, чем он достоин такой участи и будет всячески винить окружающих, а может быть возьмёт куда глобальнее и будет винить богов в предоставлении такой «судьбы» и в итоге так и не поймёт, что во всём этом виноват – он сам…».
Тут Генри внезапно остановился потупя взор куда-то прямо, но при этом взгляд его был по-прежнему туманным и рассеянным, он был полностью погружён в мысли. Вдруг он внезапно осознал неполноту своих размышлений… «Но всегда ли мы действительно вольны делать выбор?…» – продолжил размышлять он – « Что я делал в тот момент, когда моя жена сомкнула в последний раз свои веки? Делал выбор?! Да меня словно отстранили от столь важного выбора и решили всё за меня! Я мог её спасти… Если бы я имел право сделать выбор, этого могло бы не произойти и моя жизнь претерпела бы другой расклад… Она была бы жива…» – после заключительных мыслей у Генри выступили слёзы.
Конец ознакомительного фрагмента.