Аморалис
Шрифт:
– Я таксист. Погоди, погоди, дай договорю! – она чуть было не рассмеялась после слов о таксисте. – Я таксист между раем и адом. Из-за того, что я при жизни не совершил ничего очень хорошего и слишком плохого, они не смогли понять, куда меня отправить, потому воссоздали новую-старую должность, на которой я числюсь уже восемнадцать лет. Моя задача во время поездки узнать, куда везти человека – в рай или в ад. Раньше ведь все проще было – на границе миров противнейшая тетенька сидела. Она анкету даст и, пока человек заполняет – отвлекает всячески, чтобы на эмоции вывести. Таким образом и решалось все. Ошибок
– Вот оно как… Хм, нууу я знаю, куда меня. Вези меня в ад, – твердо сказала она с тенью улыбки. Я резко нажал на тормоз, и мы оба чуть не ударились лицом в приборку.
– Что?! Повтори, пожалуйста, я не расслышал!
– В ад меня вези, Трис. Я виновата не в одной, и даже не в двух смертях, так что… – по её лицу пробежала горечь и боль.
– Подожди, Лея, миленькая, давай по порядку, а! – я схватился за голову и сжал её. Моя старая подруга убила несколько человек! Немыслимо!
– Всё началось с бабушки. Она болела сахарным диабетом, имела большой избыточный вес, и ей было очень тяжело ходить. Приходилось постоянно ее поддерживать и водить куда-либо. В тот вечер пацаны позвали меня на футбол. Я торопилась, марафетилась, и потому сказала, что не поведу её спать. Дед напился, но я не обратила на это внимание. Меня ведь ждали… – одинокая слезинка скатилась по её щеке.
Она зло смахнула её и скомкано выпалила:
– Оказалось, что когда дед вел бабушку в комнату, она оступилась, он не смог удержать и, они вместе упали. Через пару дней у нее случился инсульт, а через месяц второй. Она умерла.
– Эй, так это ведь не твоя вина! Ты была подростком! Да и где гарантия, что ты бы её удержала?! Ты что – халк?! – возмущенно воскликнул я.
– Бенджи тоже так говорил… – мечтательная улыбка появилась на её лице, но почти сразу же пропала. – А что ты скажешь про Вильяма и Майка?
– А что я должен сказать про Вильяма и Майка? Они суицидники! – не понимаю, к чему она клонит, вспоминая их.
– Помнишь, я тебе рассказывала, что меня изнасиловали?
– Неужели, Майк? – не могу поверить… Этот плюшевый увалень-алкоголик?
– Вильям, – жалость, раскаяние, боль, отвращение…
– Не может быть! – от него я ожидал этого еще меньше… Это невозможно… Этот дружелюбный пацаненок и такое…
– Может. А я так и не успела его простить. При встрече я все время плевалась в него ядом, рассказывала, как сильно ненавижу… Говорила, что сделала бы с ним, будь я сильным мужиком. Как на беду, мы постоянно пересекались – тусили в одной компании. И я ведь могла просто уйти оттуда! Могла, но не хотела. Я считала, что я обязана показать, что я сильная девочка и вынесу все.
– Так ты думаешь, что это он из-за тебя? Не из-за Энджи, как все говорили, а из-за тебя? Потому что ты его не простила? – вскричал я. “Вот дура! До чего же любит человек себя во всем обвинять!”
Она просто кивнула и ответила:
– А Майк умер через неделю после того, как я ему рассказала. Вот такая история. Так что Трис, давай мы покончим с этим, и ты отвезешь меня в ад. Слушай, у тебя есть сигареты? Давай покурим, а? – предложила она, нетерпеливо ерзая по сидению.
– А давай! – сказал я, доставая пачку. Дождался пока она закурит и продолжил. – А теперь, Лея, слушай меня внимательно. Ты никого не убивала!
– Но…
– Не
– Они проигнорировали мое пожелание. – давясь от хохота, прошептала она.
– Какое еще пожелание?
– Я хотела, чтобы меня кремировали! Всегда хотела! – надув губы, как маленький ребенок, но все еще давясь от смеха, хрюкнула она.
– Тьфу! Дура! Я уже подумал серьезное что-то! Так вот! Докуривай свою сигарету и шуруй в рай!
– В смысле в рай? – недоуменно спросила Лея.
– В самом прямом. Твоя остановка здесь, так что выходи давай!
Её лицо посветлело. И наконец-то я увидел её улыбку. Какой парадокс! При жизни, по крайней мере когда я её знал, у неё были мертвые глаза… Сейчас же… Живее всех живых.
***
Мой драгоценный кофе успел замерзнуть, а я всё ещё думал:. Вспоминал родных Леи и чувствовал, что хочу так же. Когда я умер, по мне и не плакал никто. И не потому, что я был плохим человеком – отнюдь. Просто некому было. У меня были девушки. И я действительно спал со многими, но это просто секс. Из всех женщин настоящая связь у меня была только с Кэти… И то, после того, как наши пути разошлись, я так и не смог её найти. Не то, чтобы я очень пытался… Наверное поэтому и не смог.
В стекло постучали и от неожиданности я дернулся, предсказуемо задев рукой кофе, который, естественно, опрокинулся на мои штаны. С-сука.
– Чем могу помочь? – как можно спокойнее поинтересовался я, открывая окно.
– Да, в общем-то… Я не знаю. Только что я лежал в своей палате и молил о смерти, – парень театральным жестом взмахнул руками. – На секунду закрыл глаза, а открыл уже здесь. С невыносимой тягой к вашей машине.
– Теперь стало понятнее, – доброжелательно улыбнулся я, выстраивая тактику поведения. – Присаживайтесь, молодой человек, я подвезу вас. Что с вами произошло?
– О, это оочень долгая история! Вы уверены, что хотите её услышать? – а у самого уже практически дым из ушей идет. Небось мысленно умоляет меня сказать «да».
– Конечно, уверен! – сказал я, заводя мотор.
– Обожаю благодарных зрителей, просто обожаю! – парень воодушевленно взмахнул руками, едва не начав хлопать. Аж свербело, видно!
– Зрителей?
– Ой, простите! В данном случае – слушателей! Мне не просто перестроиться. Я всю жизнь был актером. – приосанившись, гордо произнес мужчина. Павлина напоминает, чес слово!
– Сколько же вам лет? – перебил я. Парень поморщился. – Говорите так, будто не меньше сорока лет, а я бы не дал вам больше тридцати.
– Мне сорок должно было исполниться через три месяца. А я не дожил, – на его лице промелькнула совершенно искренняя скорбь, быстро сменяющаяся радостью. – Но это и к лучшему.
От неожиданности я чуть не прозевал поворот. Пришлось резко сворачивать и от этого остатки кофе срикошетили уже на штаны пассажира. Его длинные пшеничные волосы взметнулись вверх, и он гневно взглянул на меня.