Amore mio Юля Котова
Шрифт:
Наши отношения принимали странную форму и просто тонули в недосказанности. Бредин осторожничал, не предпринимая попыток начать разговор или двинуться дальше поцелуев. А я была готова двинуться с ним куда угодно, но вела себя с точностью наоборот. Впрочем, как и всегда. Все казалось зыбким и непонятным, но это были лучшие дни моей жизни, когда я позволила себе не думать о причинах, по которым нам не следовало быть вместе.
Но сегодня я больше не могла о них не думать.
Было около десяти, когда мы вернулись после прогулки к двум «падающим башням» и похода в булочную, куда меня затащил Бредин, чтобы
Пока Бредин в холодной ванной совершал водные процедуры, я сочиняла ответ на сообщение Тихомировой, которое она прислала на его мобильный.
«Ромка, привет. Котова три дня не выходит на связь. Я названиваю ей и пишу! У нее все в порядке?!»
О, да. У меня было все в полном порядке. Таком порядке, что мне даже с подругой говорить не хотелось. Но в этом не было ее вины.
Мой мобильный ломился от количества уведомлений о пропущенных звонках и непрочитанных сообщениях. Вет, Тихомирова и даже Ланкастер III жаждали общения со мной. А я лишь хотела продлить эту иллюзию.
Мне нравилось думать, что здесь, в Италии, я стала другим человеком. И, как совсем недавно говорила Рина, могла позволить себе быть рядом с тем, с кем хотела, не думая о том, что было и будет.
Но Натахин не была бы собой, если бы ей не удалось достать меня даже на расстоянии сотен тысяч километров.
Ну и что ей ответить? Что я окончательно сбрендила, находясь рядом с Брединым? Что провожу время с человеком, которого должна презирать?
Когда я писала ответ, который был откровенным враньём, меня накрыло чувство вины.
«Береза», я «Лавр». Без паники. Мы были на экскурсии. Извини, не слышала звонка».
Но Тихомирову непросто было сбить с толку. «Трое суток??? Я волновалась! Ты обалдела меня игнорировать?»
«Ну все же нормально. Я жива, здорова и, судя по джинсам, даже поправилась».
Тихомирова отправила мне жутко злой смайл, демонстрируя степень своего негодования, и следом приписала:
«Ладно, если все нормально, я спать. Уже два часа ночи, а мне на пары с утра. Не пропадай, Котова. Я все равно тебя достану».
Вот в последнем я даже не сомневалась.
Я все еще улыбалась, когда пришло очередное сообщение, но не на мой смартфон, а на брединский, который он передал мне прежде, чем уйти.
А потом все произошло слишком быстро. Я увидела знакомое имя в окне уведомления и часть сообщения, которое мгновенно стёрло улыбку с моего лица.
«Ромыч? Как там Котова, все ещё держится? Давай колись, мужик! Мы тут все просто умираем от любопытства!..»
Это было чёртово дежавю. Все повторялось.
Я не могла здесь больше оставаться, он мог вернуться в любую минуту…
Схватив свой мобильник, я накинула куртку, торопливо зашнуровала свои жёлтые штиблеты и выскочила из дома Сильвии. Мне нужно было найти место, чтобы принять тот факт, что над моими чувствами снова поиздевались.
Но
Свежий вечерний воздух охлаждал лицо, пока я торопливо шла по тротуару. К тому времени, когда мою безмозглую голову посетила эта мысль, я оказалась достаточно далеко от дома Сильвии, и, понимая, что делаю очередную глупость, прижимала к уху трубку в ожидании ответа Кеннеди.
— Джули! Я думал, ты так и не перезвонишь, — раздался бархатный голос парня в трубке после нескольких гудков.
— Я была немного занята. — И снова врала. — Я пойду с тобой в тот клуб.
— Отлично! — торжествующе произнес Кеннеди. — Скажи, откуда тебя забрать?
Я огляделась и увидела вывеску букинистического магазина, а затем продиктовала парню его название…
Глава 14. Однажды в «Венеции»
За пятнадцать месяцев до этого…
Выпускной вечер — удивительный момент в жизни любого школьника… С одной стороны, это конец. Конец школьной жизни, конец детства. Но с другой… это охренительное начало. Начало чего угодно. В этот момент ты можешь думать, что весь мир лежит у твоих ног, и сотни возможностей ожидают за каждым поворотом. Хотя любой из нас понимает, что это лишь иллюзия. Не все из тех, кто надел сегодня свой самый лучший наряд, станут успешными, знаменитыми и будут заниматься тем, к чему лежит душа, но этим вечером мы все пришли сюда, чтобы проститься с детством, одноклассниками и чувством стабильности, которое давала школа. Мы были школьниками… и стали никем. Мы пока не студенты, это знание ещё нужно заслужить, заработать, купить. Кто-то поступит, кого-то заставят… Универ, колледж, бродячий цирк или морская пехота… не важно. Так или иначе, но каждому из нас придется озадачиться выбором профессии. Вот оно — начало взрослой жизни, которое мы с размахом празднуем сегодня.
Банкетный зал «Венеция» расцвечен патриотичной палитрой: белоснежные скатерти, синие банты на стульях, красные шары. Россия — священная наша держава. Да будет так. Славься, Отечество, мы — твое будущее. Вот это уже напрягает, учитывая тех пятерых дебилов, что уже еле стоят на ногах. Хочется надеяться, что Петров и его гоп-компания не решат податься в авиацию или медицину. Давайте в политику, ребята. Туда всем можно.
За последние пару часов мой цинизм перешел критическую отметку. Я начала ощущать себя изгоем на этом празднике взросления и надеж, когда увидела, что даже дылду Феоктистову пригласили на медленный танец. Меня же наши парни словно бойкотировали, и, признаться, это стало раздражать.
Что со мной не так?
— Котова, ты чего такая кислая? — Бредин так незаметно подошёл, что я едва не подпрыгнула от неожиданности. Рука предательски дернулась, и несколько капель вырвались на свободу, стремительно покатились по поверхности бокала и коснулись моей кожи. — Извини, Юль, не хотел тебя напугать.
Бредин забрал мой бокал с игристым и поставил его на стол, затем взял салфетку и стал протирать мою ладонь.
— Что ты делаешь? — перекрикивая музыку, рассеянно спросила, удивлённая этим внезапным приступом заботы.