Амортенция
Шрифт:
К определённому её удивлению, Сасори не готовил бодрящую утреннюю атаку, не пытался ввести тем или иным способом какой-нибудь яд, даже не смотрел на неё — преспокойно открыл дверцу шкафа и стал одеваться, словно всё так, как надо, словно и не враг с ним сейчас в одной комнате. Впрочем, он здесь на своей территории; если кому и быть настороже, опасаться, так это Анко.
Тем не менее она продолжала лежать, изображая сон, на деле же рассматривая кукловода, в очередной раз отмечая его манеру двигаться: отточенно-плавно, неспешно, едва не лениво — и затем при необходимости резко, отрывисто. Так скорпион выбрасывает для удара жало; так Сасори поймал комара, тонким писком посмевшего нарушить
За ним наблюдать одно удовольствие — не только сейчас, вообще. Следить за его жестами, строя догадки, как он станет двигаться в бою; поражаться изобретательности ума; ловить в круговерти масок отголоски истинных эмоций, пробовать выяснить, о чём он думает, на что реагирует. Непростая игра, но интересная до безумия: узнать о Сасори что-то настоящее, не заготовленно-напускное. К примеру, Анко с большой долей уверенности подозревала, что в каком-то колене у него имеются в предках Узумаки. В пользу этого говорили многие факты: превалирование энергии Ян над Инь, освоение сложных фуиндзюцу, которые Сасори умело использовал при конструировании кукол для придания им большей смертоносности, моложавый вид (объективно, кукловод выглядел едва ли не моложе Анко при том, что был старше лет на восемь), да даже красноватый оттенок волос, отличавший общий пласт Узумаки так же, как чёрный разных сортов отличал Учих. Конечно, это предположение менее полезно, чем если бы Анко сумела понять ход мыслей Сасори; однако, как её учили с академской скамьи, мелочей в работе шиноби не бывает.
Закрыв дверцу шкафа, Сасори отошёл к незашторенному окну, за которым стелилась сереющая предрассветная темнота, и сказал, не повернувшись:
— Скоро рассвет, — значит, знает, что она не спит.
— И что? — зевнула Анко, переворачиваясь на спину, даже не думая подтягивать выше простыню, заканчивавшуюся где-то в районе пупка. Она потянулась, выгибая спину, подсознательно радуясь, что до того, как уснуть в блаженной истоме, Сасори нашёл в себе силы убрать с её тела все следы, оставленные ночью. Всё же они были профессионалами и не хотели позорно спалиться.
— Ты обязана уйти к себе. У тебя, кажется, сегодня есть уроки, на которые лучше бы явиться, так что не испытывай моего терпения, — произнёс Сасори, через плечо взглянув на куноичи. Бесовские огни, так заводившие Анко, пропали из его глаз, сменившись обычной пеленой равнодушия.
— Уроки были у меня ночью, — усмехнулась Анко, не намереваясь внимать его пока ещё тихой угрозе.
К шутке Сасори отнёсся безразлично.
— Собирайся, тебе пора. Мы же не хотим, чтобы кто-то знал, что ночевала ты не у себя, верно?
Сев на кровати, Анко вновь потянулась, удерживая себе от того, чтобы заурчать, как довольная кошка; хотелось прогнать чакру по телу, чтобы организм проснулся окончательно, но позволить себе подобное в чужой комнате Анко не могла — мгновенно спалила бы своё местоположение перед сенсорами, которых сейчас слишком много в
— Это третий раз, когда мы ночевали в одной комнате, при этом правда спя, а не только занимаясь сексом, — вспомнив, заметила Анко и стала загибать пальцы. — В первый я попыталась убить тебя, во второй ты вырезал у меня на лопатке кандзи со своего кольца, в этот пробовал меня вначале придушить, а после превратить в ёжика. Скоро мне можно будет перенести к тебе пару вещей?
— Или нам стоит покончить с подобной непредусмотрительностью. Разве что ты хочешь, конечно, покаяться перед прошлыми Хокаге, Мадарой и подрастающими надеждами Конохи, что так непрофессионально открываешься перед нукенином, — не остался в долгу Сасори. — Кстати, ты так быстро уснула вчера, что я успел снять с тебя мерки. Для маленькой и шустрой марионетки у тебя в самом деле идеальные пропорции.
— Всё-таки хочешь меня? — двусмысленно произнесла она.
Ответил он взглядом. Ох как ответил… Анко, не удержавшись, встала на кровати на колени и потянулась за поцелуем. Сасори наклонился, поймал её губы, а после уложил куноичи обратно на простыню, не разрывая поцелуй. Одной рукой обняв его за шею, зарывшись пальцами другой в его волосы, Анко решила уже, что сегодня жёсткости всё-таки не дождётся… когда почувствовала приставленный к рёбрам сенбон.
— Ничему тебя жизнь не учит, да? — иронично уточнил Сасори.
— Да ладно тебе, мы уже раньше выяснили: тебе убивать меня невыгодно, потому что тогда придётся объясняться перед нашей почти целиком коноховской командой, которая может и не понять твой порыв, — проворчала Анко, нетерпеливо прихватила зубами его губу, отпустила. — Ну а я, как мы опять-таки выяснили, — мазохистка, каких поискать.
— Ещё и слишком честная с нукенином, — заметил Сасори, проводя острием иглы по её коже, царапая — не до крови пока, но след на какое-то время останется. На сей раз Анко заурчала; по сравнению с ночными теперешние его прикосновения были лёгкими, очень мягкими.
Впрочем, когда Анко потянула его на себя, Сасори ограничился поцелуем и вывернулся, распрямился, постучал сенбоном по её колену.
— Подъём. Не заставляй тебя выволакивать.
— Выволакивать, да?.. — перед глазами встала картинка: бесконечная сухая равнина с редкой чахлой травой, Анко бежит на пределе сил, слыша за спиной топот копыт, выкрики, острый звон шпор; свист рассекаемого воздуха — и в следующий миг вокруг её горла затягивается лассо… Зря Дин Томас рассказал ей про вестерны и показал иллюстрации из своих магловских книг, однозначно зря.
Наблюдая за ней, Сасори вздохнул.
— Ками-сама, ты и в самом деле ненормальная.
— Сам такой, — беззлобно, но вполне искренне огрызнулась Анко. Она села, спустив на пол ноги, плавно поднялась и улыбнулась, словно бы спрашивая, что дальше.
Короткий поцелуй. Затем — щелчок по коже затылка верёвки, перекинутой через шею.
— Я бы сделал тебе ошейник и поводок, — произнёс Сасори, неспешно пропуская длинные свисающие концы верёвки между пальцами. Кажется, эта идея всерьёз захватила его — кукловод вдумчиво прищурился, чуть сведя брови, в мыслях наверняка уже готовя чертёж. Его поводок не будет простым, о нет — это будет высокофункциональное приспособление с дополнительными креплениями, фуинами и возможностями для приложения чакры таким образом, чтобы спектр даваемых ощущений колебался в максимально широком диапазоне… Мечтательность отступила из его глаз, уступив место прагматизму. — Но они будут заметны и вызовут вопросы.