Амулет мертвеца
Шрифт:
— Драпану, драпану, ты меня знаешь, — Карл похлопал себя по сердцу.
— Яволь, — ответил Отто, — потому и боюсь. Хоть я всего обер-чтоб-его-фельдфебель, не то что иные любимчики. Подвиги ваши к черту. И тебя прошу. Без крестов, зато без дырок в шкурах.
Он фамильярно ткнул командира кулачищем в плечо и совсем серьезно сказал:
— Правда, не дури. И если что, помоги моим, ладно?
Отто содержал мать-старуху и увечную сестру. А на военный фельдфебельский пенсион не расцветешь. Даже кавалера Железного креста, черт бы его драл.
Нож и маленький Вальтер с глушителем Отто взял, но вряд ли по делу. А поднимись тревога, и явись русские
Он шал бесшумно, по старой курсантской привычке считая про себя "раз, два- левой, раз-два-левой", когда-то вырабатывал так строевой шаг. Луна все чаще выглядывала из-за облаков, освещала руины и портила настрой. Романтическое место, "и призраков рой в лунном сиянии пляшет". Где-то забрехала собака. Собак не надо, нам тут собаки к черту, пусть спят. Спи, собачка, кости снятся… интересно, человек чтоб уснуть считает овец, пастушья собака, наверное, тоже? Или ей они обрыдли на работе?
За глупыми мыслями он не забывал поглядывать кругом. Тут и постов-то не должно быть, но мало ли. Нет, спокойно все.
О! Под стенами крепости беленый домик, все как растолковали. Дощатая хилая дверь в облезлой зеленой краске, заперта. Отто достал нож и поколдовал над ветхим замком. Крак! Да не вопрос. Обращайтесь, лучший взломщик Ганновера, любые замки за три минуты. Он включил фонарик и вступил в сенцы. Чтоб еще в окнах не мельтешил луч.
В углу свалены лопаты, стоят строительные носилки, запачканные глиной, грязные ведра. Ну да, археологи, еще до войны. Теперь русским не до науки. По идее, экспонаты должны были вывезти еще летом сорок первого, когда экспедицию свернули. Наверное, у эсэс нашлись каналы и человечек, что рассказал. Что с ним сделали потом? Ох, не до черепков им тогда было, это уж точно.
Большая комната, столы, стулья, все пыльное, да и на оконных стеклах изрядный слой. Нет, тут все четыре года никто не убирался. Какие-то схемы по стенам, а, план, наверняка схема раскопа. Жаль, в русском ни в зуб кроме "иван сдавась" и "кто твой командер?" Ужасный язык, зубы проглотишь с этим их шипением в каждой фразе. Разве что у чехов хуже. Прага, старая Прага, довоенный рай… ах, Маринка, милое дитя, мост со статуями, Карлов, в честь командира. И какие трубочные табаки там продавали, лавочка в квартале от главной площади с этими их сумасшедшими часами с фигурками. Маринка повела показать ему хоровод святых в полдень. Как она смеялась и коверкала его фамилию. Курить хотелось зверски, нервы, нервы.
Похоже, тут. Большой уродливый шкаф, когда-то может и полированного дерева. Заперт. Нож, створки… рраз!
На полках на листах бумаги разложены черепки, вот подкова, гребешок, пряжки какие-то, еще неопознаваемая древняя дрянь. Вот и от нас останется всякая гадость, и будут нашу цивилизацию копать очкастые старики после нашествия варваров с востока.
Искомое обнаружилось на второй снизу полке. Именно такое, как описывали эсэсовцы. Ничего подобного больше не было. Похоже на навершие боевого топора, довольно увесистое, в черной патине, но ржавчины не видно. Вот только дыры для рукояти нет. Полторы отнюдь не крошечных ладони Отто длиной, ладонь шириной в широкой части, и толщиной в три пальца. Отто посветил ближе, выбитые непонятные витые узоры с обеих сторон, работа тонкая, не хуже чем если бы делали сейчас на станке. Еще какие-то буквы или руны. Полукруглая кромка тупая, хоть непохоже, чтобы съела ржа. Забыли наточить древние недочеловеки. Так в карман не положишь, великовата и с острыми краями.
Прежде чем спрятать находку, подводник поднял ее к глазам. Лунный свет сквозь пыльное окно упал на предмет, и показалось, выбитый узор блеснул серебром.
Обратный путь по суше прошел без приключений. Лодка ждала на месте, темная туша в мерцающей черной воде. От реки Воль-хов пахло тиной и пробирало сыростью.
Он кивнул командиру, передал сверток и принялся отдавать швартов.
Карл взвесил штуковину в руке. Ну вот, страшнее вой, чем волк оказался.
В свете жалкой притемненной лампочки осмотрел приборы, повернул штурвальчик туда-сюда, ходит легко, заряд батарей порядок, дизель порядок. Можно отчаливать. Камрады, все по местам.
Тумблер вверх, почти беззвучно заработал электромотор. Карл уложил сумку с находкой рядом с сиденьем. В последний раз острыми глазам моряка оглядел темный берег, черные маслянистые воды, уже не скрытую облаками, бесстыдную голую луну с узором теней: воришка, несущий кочан капусты [10] . Закрыл толстый прозрачный купол над головой, рукоятку на ges [11] , под водой нет мелочей. Привычно начал отсчитывать — пять, четыре, три… На перископную глубину.
10
[10] северонемецкая легенда, в наказание вора поместили на луну.
11
[11] geshlossen — закрыто (нем.)
Луна хорошо просвечивала зеленоватую воду, и тень над лодкой он увидел сразу. Клиноподобный предмет, да черт возьми, здоровенный! Предмет нацелился на лодку и Карл увидел блестящий выпуклый глаз, чуть не со свое лицо. Потом голова дракона открыла пасть с кривыми ножами и прошла совсем рядом с рубкой. В корме, там где самое важное, рули и винт, заскрежетало. Зеехунд дернулся, застопорился и клюнул носом.
— Карл, что за дьявол?
— Черт его знает.
Лодка содрогнулась снова и провалилась вниз, кровь прилила к голове, стальной корпус заскрипел, его словно пилили несколькими огромными ножовками сразу.
Электромотор вырубился. Карл еще раз щелкнул тумблер вниз-вверх, и еще, бесполезно. Лодка потеряла ход. Зеехунд качнуло и потянуло еще глубже, на дно. Сколько тут по лоциям? Метров десять или больше? Скрежет смолк.
Запуск дизеля, путь высосет воздух из отсеков, лишь бы вытащил.
Стартер чихнул, выдал кашляющий звук и Карл возликовал.
Еще кашель. Отсечка. Винт не вращался. Разбит или погнут вал. Один черт.
Они уходили вниз, как на лифте. Пять метров.
Цистерны на всплытие. Вот же рычажок.
Насос молчал. Мертв.
Лодку толкнуло что-то очень сильное и крупное. Карл чуть не приложился головой о перископ.
— Карл, командуй.
— Дерьмо, Отто, надевай аппарат, выходим и гребем к берегу.
— Понял. Не забудь ту хрень что я добыл.
Лодку снова боднуло нечто, очень хотевшее добраться до ее начинки. Стало темно. Над куполом рубки прошла туша размером с катер, заслонила слабый лунный отсвет. Заложило уши. Восемь метров.
Они быстро, но без суеты надели маски со шлангами, нацепили на грудь аварийные баллоны. Страх не мешал делать все четко и аккуратно, экономя силы.