Амулет викингов
Шрифт:
– Господа считают это браслетом?.. Из неизвестного сплава?.. Украшенным орнаментом?..
– Разумеется, - ответили задетые профессора.
– Не исключено, что этот орнамент, в сущности, может являть собой знаки неведомой письменности. Очевидно, своими тенденциозными вопросами вы клоните именно к этому?
Ван Луун выдержал эффектную паузу и невинно спросил:
– Значит, господа профессора уверены, что это - браслет?
Господа профессора промолчали и в свою очередь спросили, что заставляет уважаемого господина ван Лууна сомневаться в очевидном.
– Человеческая природа. Человек - существо суетное.
– Гм, гм, - глубокомысленно произнесли профессора.
– Вероятно, при очистке предмета царапины с внутренней стороны проступили отчетливее.
– И продолжили: - Иногда на внутренней стороне встречаются надписи, вероятно, мы имеем дело именно с таким случаем.
– Что ж, вполне вероятно, - согласился ван Луун,- и все же.. с все же... Мой род - род ювелиров... мои прадеды были известны среди нидерландских ювелиров еще в тринадцатом веке. Этим я хочу сказать, что мне известны все тонкости этого искусства, и я утверждаю: этот предмет не изготовлен человеком.
– Мы тоже это допускаем, - ответили ученые,
– Вы допускаете, а я - утверждаю! Тот, кто его изготовил, или имел в своем распоряжении исключительно точные приборы, или был совсем крохотным, или являл собой вид червя, поскольку, уважаемые дамы и господа, так называемый браслет отнюдь не массивный он сплошь просверлен тонкими дырочками, подобными тем, что оставляет после себя жук-древоточец. Такое человеку не под силу. Разумеется, вы можете иметь иное мнение, но мне, свыкшемуся представлять мелкие предметы в масштабах, соответствующих росту человека, и наоборот - представлять людей в масштабах, соответствующих мелким предметам, после длительного созерцания пришла в голову поразительная мысль, что этот предмет... должен заметить, что с моей стороны это не более, чем смелое утверждение... так вот, я считаю, что это - не часть нечто большего, не предмет, выпавший из космического корабля, как можно было бы предположить, а просто-напросто - дом! Большой дом для исключительно крохотных существ. Дом с шестнадцатью дверьми, сто девятнадцатью отверстиями для проветривания, бесконечными пологими коридорами, круглыми помещениями... и все это создано из миллионов крохотных кусочков, которые даже под сильнейшим увеличительным стеклом создают впечатление монолитности.
Профессора терпеливо молчали, но журналисты не обладали такой выдержкой.
– Не может быть!
– воскликнули они почти хором, в котором едва можно было различить тихий стон:
– Стало быть, это правда!
Издай этот стон кто-нибудь из толпы, вряд ли он был бы замечен, но так как принадлежал он Хедлунду, то минуту спустя тот уже давал довольно путаные объяснения.
Оказалось, что у них существовала легенда относительно появления "браслета".
Вкратце она сводилась к следующему:
"Ураганный ветер, насылаемый разгневанными богами, гонит по морю суда Грозного Эранда. Кругом царит мрак, беснуются волны, бог Донар гремит своим молотом, бог Тор несется по нему в огненной колеснице, валькирии хлещут серебряными кнутами... Hет спасения мореплавателям.
Но вдруг во мраке вспыхивает огненный шар, сыплются искры, освещая далекую
– Бог Один дарует нам свое прощение и указывает нам путь, - восклицают викинги и сильнее налегают на весла.
Судно спешит укрыться от ветра в фиорде, и волны, послушные власти Одина, стихают.
Эранд встает во весь рост и дает клятву принести жертву богу Одину на вершине, царствующей над фиордом, куда еще не ступала нога человека.
С рассветом викинги начинают поход к вершине. Им приходится прокладывать путь топорами через непроходимый лес, устранять огромные камни. Так проходит день и еще полдня. Они почти у цели. И вдруг Эранд зрит чудо: на мшистой скале сверкает браслет, оставленный богом Одином.
Эранд спешит схватить его. Но что это? По браслету снует рой злых кобальдов - крошечных, меньше муравья, демонов. Они хотят отнять дорогой подарок Одина и больно кусаются.
Эранд топчет их ногами.
На него набрасываются все новые и новые крохотные существа, выскакивающие из странного предмета, напоминающего шарообразный ларец.
Эранд надевает браслет на руку, хватается за меч, который, в сущности, ничем не может ему помочь, и направляется к ларцу. Склонившись, он прикасается к нему рукой, и тут же крышка захлопывается, обрубив часть пальца, ларец начинает вращаться, сыпя вокруг искры, и взмывает в небо, унося с собой затаившихся в нем злых кобальдов.
Те же, что остались, нападают с новой силой на Эранда, и, посверкивая и распространяя ужасный смрад, жалят его и жалят. Эранд просто не успевает их давить. Вскоре вся его рука покрыта крохотными ранами, которые никогда не заживут.
Проклиная их, Эранд приносит жертву Одину и дает ему клятву:
– Ты видишь, Один, я с ними сражался, но они слишком мелки, подлы и вороваты. Они унесли с собой половину твоего божественного дара. Лишили сокровище своей сокровищницы. Но я клянусь, Один, что твой дар не будет нуждаться в сокровищнице, потому что он всегда будет у меня на руке или на руке моих сыновей и моих внуков и правнуков, если ты пожелаешь сохранить мой род. И они каждый год в этот день будут приносить тебе жертву, будут носить на вершину все новые камни, пока их хватит на то, чтобы соорудить тебе алтарь. Клянусь! Ты слышишь, Один, я даю клятву!
Один подал знак, что слышит.
А отвратительная Сгокса - ведьма, что может превращаться в птицу, встала на пути Эранда, когда он возвращался, и рассмеялась ему в лицо.
– Может, твои внуки и будут жить по воле Одина, но сам ты, Эранд, уйдешь к мертвым этой осенью - такова месть кобальдов.
Эранд умер страшной смертью: у него выпали волосы и зубы, а тело скрючила ужасная боль. Но сын его Оло с браслетом на руке воевал шестьдесят лет, не получив ни одной раны, ни одной царапины.
Дар Одина хранили внуки и правнуки. Каждую весну в урочный день они таскали на вершину камни и делали жертвоприношения.
Когда камней стало достаточно, чтобы построить Одину алтарь, Тоорвиль Бычья Голова под нажимом Олава II принял со всем своим родом христианство и с помощью каких-то монахов выстроил из камней христианский храм, который назвали храмом Христа Спасителя. Он и поныне возвышается над фиордом..."
– Чудесная сказка, - пробормотали профессора.
– Но, возможно, в ней есть и доля истины. Ведь именно основываясь на легендах, Шлнман обнаружил Трою.