Амундсен
Шрифт:
Хотя метеорологические сводки не давали полной уверенности в благополучном исходе полета, но, говорят, Нобиле выразил желание быть на полюсе 24 мая, в годовщину того дня, когда Италия вступила в мировую войну. Мальмгрен относился очень пессимистически к полету, отмена которого, впрочем, от него не зависела. Поэтому он удовольствовался философским замечанием:
– Погода не из блестящих, но все равно, ведь не пойдешь обратно, когда уже надел на себя авиационный костюм?
Полюс был благополучно достигнут вскоре после полуночи в ночь на 24 мая. Никакой попытки к спуску из-за условий погоды, к счастью, не предпринималось, и дирижабль, покружившись около двух часов над полюсом, лег на обратный путь.
Между тем погода все ухудшалась. Спустился густой туман, начал задувать сильный западный ветер, вскоре перешедший в шторм, пошел снег, и быстрое образование льда на металлических частях дирижабля стало грозить серьезными повреждениями и каждую минуту могло привести к катастрофе. Во время полета «Норге» куски такого льда иногда попадали в пропеллеры и, отскакивая от них, ударялись об оболочку и пробивали ее. Густая пелена тумана обволакивала все кругом, и «Италия» летела вслепую. В довершение всех бед лед, осаждаясь на металлических частях корабля, сильно увеличивал его вес. Обледенела и антенна, что грозило перерывом радиосвязи с внешним миром.
В три часа утра в ночь с 24 на 25 мая, после 24 – часовой борьбы с ветром и непогодой, «Италия» находилась в 120 милях от северного побережья Шпицбергена. Буря продолжала свирепствовать и со страшной яростью гнала дирижабль на восток. Все три мотора работали при наивысшем числе оборотов, но скорость все падала, и под конец «Италия» летела вдвое медленнее своего обычного хода, делая не больше 50 километров в час. На борту все участники полета сохраняли хладнокровие и спокойствие, будучи уверены, что дирижабль справится и благополучно достигнет Кингсбэя.
Около 10 ч. 30 м. утра в пятницу 25 мая радиотелеграфист экспедиции Биаджи сообщил, что «Италия» находится приблизительно на 80° с. ш. и 15° в. д. Позиция была указана неверно—дирижабль находился в это время на 81° 15 с. ш. и 25° в. д., т. е. на 15 градусов дальше к востоку, чем советовали итти норвежские метеорологи. В телеграмме говорилось далее, что «Италия» будет на месте, вероятно, в конце дня и указывалось, что дальнейшие сведения будут даны через два часа. Это было последним сообщением с «Италии».
Понадобилось ровно две недели, чтобы вновь была налажена радиосвязь между внешним миром и экспедицией, которая к тому времени уже перестала быть ею и распалась на три отдельных партии.
Еще за час перед тем дирижабль начал было стремительно падать; были выключены моторы, оказалось, что испортился руль высоты. Но дефект был быстро устранен, моторы снова пущены в ход, и «Италия» опять поднялась на значительную высоту. Однако через час приблизительно вскоре после отсылки последней радиотелеграммы дирижабль внезапно начал опускаться кормой вниз и спустя некоторое время ударился об лед. События развивались с такой быстротой, что отдельные участники экспедиции не успели даже сообразить, что «Италии» грозит ужасная, неотвратимая гибель. Между тем моментом, когда корабль стал падать со все увеличивавшейся скоростью, и тем, когда девять человек, бывших в гондоле управления, очутились в снегу, покрывавшем льдину, прошло не более двух минут…
В последний момент моторы были остановлены, и команда принялась выбрасывать на лед все, что только попадалось под руку. Этим и об'ясняется, почему у потерпевших крушение оказалось впоследствии разное снаряжение и даже оружие, фотоаппараты и т. п. Гондолу управления прижало к снежной поверхности и проволочило так на расстоянии пятидесяти метров. Дно гондолы быстро провалилось, гондолу заполнило снегом, и в этом снегу и остались лежать участники полета,
Кормовая моторная гондола тоже сильно ударилась об лед, отчего вывалился весь мотор, придавивший под собой моториста, выпавшего при ударе из гондолы и убитого на месте. Труп его был найден позднее при собирании различных предметов, выброшенных из гондолы и корпуса дирижабля.
Из шестнадцати человек экипажа на льду очутились: начальник экспедиции Нобиле, морские офицеры Мариано, Цаппи, Вильери, профессор Бегунек, метеоролог Мальмгрен, инженер Трояни, механик Чечиони и радиотелеграфист Биаджи. Нобиле пострадал больше всех—у него были сложные переломы правой руки и ноги, сильные ушибы всего тела и рана в голову. У Чечиони оказалась сломанной нога, у Мальмгрена вывих руки. Шесть человек, в том числе журналист Лаго и профессор Понтремоли, остались в корпусе дирижабля. Шестнадцатый участник экспедиции, как уже сказано, был убит.
Произведенные астрономические наблюдения показали, что место крушения «Италии» находится на 81° 14 с. ш. и 25° 25 в. д., в пятидесяти семи километрах от острова Карла XII, в группе островов у Северо-Восточной Земли в Шпицбергенском архипелаге. Немедленно была установлена спасенная радиостанция, которая действовала все время Великолепно, но вначале работал только приемник. Потерпевшие крушение в течение долгого времени слышали, как по всему миру разносились вести о гибели «Италии», как шла работа по организации многочисленных спасательных экспедиций, как эфир переполняли разные толки, слухи и предположения, но не могли связаться с внешним миром. Отчасти это об'яснялось тем, что база экспедиции «Читта ди Милано» постоянно была занята срочной передачей многочисленных «пресс-телеграмм» и частных сообщений, и радисты парохода не слушали Биаджи с должным вниманием.
Началась сорокавосьмидневная эпопея сидения на льдине в обстановке страшной душевной подавленности, ибо очень скоро всем стало ясно, что спасти их может только немедленная и решительная помощь. Один день сменялся другим, не принося с собой никаких надежд. Радиоприемник действовал прекрасно при великолепной слышимости, но полная невозможность сообщить что-нибудь о себе ставила «группу Нобиле» в трагическое положение!
Но вот удалось наладить и радиопередатчик – работа его была проверена приемом сигналов на приемник, устанавливаемый на значительном расстоянии от лагеря Нобиле. Однако сигналы все-таки не достигали внешнего мира. Тогда двое участников экспедиции – Мариано и Цаппи выступили с предложением оставить пострадавших на льду, чтобы потом оказать им помощь, а всем здоровым немедленно итти пешком до ближайшего берега, пока еще есть запасы провианта. Радиостанцию, очевидно, так и не удастся наладить.
Фактически это предложение сводилось к старой буржуазной формуле: «спасайся, кто может». Неизвестно, каким образом можно было бы потом вернуться к пострадавшим с помощью! Искать их среди хаоса льдин, находящихся в постоянном дрейфе, было задачей бессмысленной. Даже поиски лагеря Нобиле при корректировании их радиосигналами со льдины продолжались несколько недель, причем в этой работе принимало участие множество самолетов.
План Мариано и Цаппи был отвергнут, хотя Нобиле почему-то не возражал, чтобы они уходили одни. К ним был присоединен, в качестве полярного эксперта, легко раненый Мальмгрен, и все трое 30 мая вышли в свой ледовый поход, взяв с собой пятьдесят пять килограммов провианта, которого могло хватить с большой натяжкой на месяц. Мальмгрен пошел совсем больным: кроме вывихнутой руки, у него было что-то неладное с сердцем, но этого никто не знал.