Амур и Психея. Повелители сердец
Шрифт:
– Виноград? – спросил он у жены, протягивая ей разноцветную тарелку с фруктами.
– Мы напоминаем те пары, которые проводят вечера у телевизора с этими, как их там… – На красивом лице Психеи промелькнула задумчивость.
– Чипсы, попкорн? – помог ей Амур.
Богиня улыбнулась и подмигнула ему.
– Все ты знаешь.
– Я же бог, – самодовольно проворковал Амур.
Со стороны они и правда выглядели так, словно собрались на просмотр какого-нибудь сериала. Психея достала из облака лепешки, оливки и вино.
– Только не пойму, зачем мы за ними следим?
Амур постарался
– Да просто так, – бросил он.
Психея ничего не ответила. Укуталась глубже в пышное облако и решила, что минут пять посмотрит на происходящее вместе с Амуром, а потом достанет «Илиаду» и продолжит чтение. Но вдруг что-то привлекло внимание богини. Она замерла, затем приподнялась на облаке и, сузив глаза, впилась взглядом в подошедшего к окну мальчишку.
– ЭТО ОН! – визгнула Психея.
Богиня сжала руки в кулачки и потерла глаза.
– Да, – хмуро ответил Амур и тоже изучающе оглядел парнишку.
Голубая рубашка подчеркивала широкие плечи, а глаза были цвета утреннего неба. Непослушные кудри были уложены назад в стильную прическу, а джинсы наконец не висели мешком на длинных стройных ногах.
– Да он же красавчик! – Психея от удивления даже подскочила на облаке. – Как так получилось? Что за магия?
Магия, неизвестная Психее, называлась «эффектом старшей сестры». В конце комнаты, довольно ухмыляясь, стояла Стефани и поглядывала на входную дверь. «Ну и где эта рыжая дурочка?» – думала она. Вот сейчас увидит Тюга и забудет про своего Шалане!
Но у бога любви были другие планы. Амур ничего не ответил жене. Он оглядывал девочек в толпе, и по сосредоточенному выражению лица Психея поняла, что он что-то задумал.
– Значит, не зря все-таки пришли, – пробормотал Амур. – Больше никакой любви сквозь года. – Он приподнял палец и слегка пожурил жену. – Теперь приходится возиться с этим.
Амур кивком указал на толпу подростков. Вместе с Психеей они ощущали бурю страстей, переплетение эмоций и притяжение, но прекрасно понимали, что все это лишь кратковременные вспышки юности, последнее буйство гормонов. Амур всегда предпочитал творцов – тех, кто познавал любовь в ее глубине, тех, кто искал боль и трепет, а не эту мимолетную лихорадку, что вспыхивает от малейшего прикосновения и угасает, не оставив после себя ничего, кроме пустоты.
– Кажется, наш план на грани краха. – Психея летала вокруг Тюга, разглядывая его со всех сторон. – Он точно во вкусе Лолы!
– Как и многих других девочек-подростков, – улыбнулся Амур.
Прожив тысячу лет, он понял, что строить планы бессмысленно. Бог любви был хорош в импровизации.
Лола появилась на пороге в своем летнем платье с ярко накрашенными красной помадой губами. Волосы чуть торчали: сколько бы она ни использовала лака, день был дождливый, и кудри изо всех сил рвались на свободу. Лола ненадолго замерла в коридоре, но затем в карих глазах промелькнула решимость. Она выпрямила спину и, чуть задрав подбородок, прошла вглубь квартиры. Сердце девочки колотилось в груди как сумасшедшее. Комнаты были пропитаны запахом чипсов, пива, потных тел и сигарет. Окна, распахнутые настежь, не спасали ситуацию.
– Привет!
Перед ней словно из ниоткуда возникла Рашель Лонтье, старшеклассница. Ходили слухи, что эта красивая блондинка влюблена в Тимоти, а он не ответил ей взаимностью или вовсе бросил ее. А еще говорили, что ее папа – какой-то крутой бизнесмен, которому принадлежала сеть то ли ресторанов, то ли кинотеатров. Слухи разнились от рассказчика к рассказчику.
– А на эту вечеринку пригласили и малолеток? – неожиданно спросила Рашель и гаденько улыбнулась.
– Это подружка моего брата, – отразила удар Стефани и встала рядом с Лолой.
Но Рашель лишь входила во вкус.
– Понятно, – протянула блондинка и продолжила осматривать Лолу с головы до ног, придирчиво отмечая каждую деталь. Девушка специально шагнула чуть ближе к Шалане, привлекая его внимание. Тимоти мельком посмотрел на новоприбывшую и, кажется, на мгновение даже улыбнулся, но его взгляд быстро вернулся к мадемуазель Лонтье.
– Ло, – с неожиданной игривостью в голосе произнесла Рашель, оценивая ее внешний вид. – На тебе что, мамино платье?
В комнате раздались смешки. Лола попыталась не подавать виду, но не могла скрыть жар, растекшийся по щекам. Она постаралась улыбнуться, но ее голос предательски дрогнул.
– Нет, оно не мамино, – тихо ответила Ло, слегка теребя край платья.
– Правда? – с напускной добротой продолжила Рашель.
Она подошла ближе и притронулась к подолу.
– Просто ткань такая… ну, ты понимаешь. Будто даже бабушкино, а не мамино.
Теперь смех стал громче. Несколько ребят, в том числе Шалане, начали шептаться, переглядываясь. Парень усмехнулся и произнес что-то соседке, после чего та прыснула от смеха.
Рашель продолжала свое маленькое представление:
– О, а у тебя тут… помада немного размазалась. – Рашель указала на уголок Лолиных губ. – Ах, подожди! Или это так задумано? Такой… смелый образ? Или помада тоже бабушкина? Такая жирная текстура из пятидесятых годов, да? По цвету точно оно… прошлый век!
Все в комнате разразились смехом. Лола замерла. Стефани, стоявшая рядом, сжала кулаки, но не произнесла ни слова. Рашель была популярной, и портить с ней отношения старшей сестре Тюга не хотелось. Все, включая Тимоти Шалане, смеялись. Ло опустила взгляд, не зная, куда деться.
Амур и Психея, наблюдавшие за происходящим с балкона, нахмурились. Психея, казалось, едва сдерживала порыв вмешаться.
– Не вздумай, – остановил ее Амур.
– Но… но… – Психея силилась сдержать слезы. – Ей же разбивают сердце.
Бог любви заглянул в глаза супруге. В них сверкало что-то меланхолично, завораживающе прекрасное.
– Да… но это еще произойдет с ней не раз. Такова участь человечества – жить с разбитым сердцем, склеивать его вновь и вновь. Разбивать воздушные замки о реальность и… строить их. Опять и опять.