Амур с оптической винтовкой
Шрифт:
И мать, не желая больше развивать эту тему, быстро простилась. Даже про самочувствие у дочери не спросила. Но на экзамен, странно, пришла. И ждала ее в машине вместе с Витей и Валерой, которые ее уважительно величали Натальей Ивановной и подавали руку, когда помогали устроиться на заднем сиденье.
Что она писала, что отмечала в экзаменационном листе, Диана плохо помнила.
– Не парься, детка, – ухмыльнулся Валера, когда они уже отвезли ее мать домой. – Все будет в порядке.
– Я, кажется, даже на «два» не написала, – сокрушалась она
– Я? Чего это? – Он снисходительно улыбался.
– Все мозги из меня выбил!
– Не переживай ты, малышка! Твои мозги тут и не нужны. Есть мозги, которые за тебя поразмыслят. Все будет на «отлично»!
Витя улыбнулся ей так же покровительственно, как умный!
Вообще-то она обоих их считала дураками. Симпатичными, мускулистыми, сильными, меткими, но дураками…
Диана вылезла из-под тонкого одеяла. Подошла к мансардному окну, дернула шторы в стороны. Так и есть, Валера косил лужайку. Чего он топчется с этой газонокосилкой через день? Трава даже не успевала подрасти. Дурак, одно слово!
Она сходила в душ, причесалась, убрала волосы высоко в крепкий узел, натянула спортивные шорты до середины бедра, плотную майку и вышла из комнаты. Хотела привычно сбежать по ступенькам вниз, но замерла, услыхав незнакомый голос в кухне.
Вернее, голос был знакомым, принадлежал Шелестову Михаилу Ивановичу. Просто слышала она его крайне редко. После того как он ее привез сюда и они ели в кухне горячие сардельки с соусом и горчицей, он больше не появлялся. Пару раз Валера передавал ей телефон, и она обменивалась с Шелестовым ничего не значащими фразами.
– Как дела, Диана? – спрашивал он.
– Нормально, – отвечала она.
– Не обижают тебя?
– Нет.
– Я же говорил, что ты в надежных руках.
– Угу…
– Ну, всего доброго. Береги себя…
Ее так и подмывало спросить: а для чего? Не спросила. Сейчас Шелестов вдруг приехал. Зачем? Почему? Выходного не было. У него наверняка куча дел. Чего вдруг? По ее душу?
И душа эта самая вдруг заныла. И противно заныло в желудке. И в голову стрельнуло: что-то будет!
Она вошла в кухню. Шелестов, в легкой тенниске, светлых шортах до колена, матерчатых туфлях, степенно завтракал. Тем же, что приготовили и для нее. Овсянка, омлет, кофе, кефир. Он пробовал всего понемногу, удовлетворенно жмурился. И о чем-то бормотал едва слышно с Витей.
– О-о-о, Дианочка проснулась! – радушно улыбнулся ей Шелестов и протянул к ней руки.
Она подошла, слегка наклонилась, позволяя себя обнять, буркнула приветствие.
– Крепнешь день ото дня, – похвалил он, отечески похлопав ее по плечу. – Мускулатура железная. Валера молодец. Он дело свое знает. Есть будешь?
– Да, спасибо.
Она пристроилась на стуле напротив, подождала, когда Витя накидает ей в тарелку каши. Без масла! А у Шелестова, между прочим, в тарелке каша просто плавала в масле. Покосилась на Витю недобро.
– Диета, малыш. Валера не разрешает тебе
И ушел. Она осталась один на один с Шелестовым. Тут же, чтобы не встречаться с ним взглядом, склонилась над тарелкой, принявшись есть. Шелестов тоже гремел ложкой напротив. Кашу она свою съела быстро, так привыкла. Потянулась к кофейнику и столкнулась с рукой Шелестова. Отдернула, будто обожглась.
– Бери, бери, я потом себе налью, – улыбнулся он тепло и приветливо, тут же неожиданно подмигнул. – Как жизнь вообще, девочка?
– Нормально. – Она почувствовала, что краснеет. – Долго мне еще тут жить?
– Уже надоело? – совершенно искренне изумился он. – А что так? Природа, воздух свежий, еда вкусная, отдельная комната.
– Я в городе тоже не на вокзале жила, – вдруг огрызнулась она. – Я домой хочу, Михаил Иванович!
И закрылась от него кофейной чашкой. Но видела, как раздраженно он скомкал салфетку и так же раздраженно швырнул ее от себя по столу подальше.
– А что дома, Диана?
Он быстро справился с раздражением, дотянулся до ее руки, тронул так, чтобы она опустила чашку и он мог видеть ее лицо.
– Там полиция к тебе домой дорожку протоптала из-за того, что ты позволила себе роскошь помочь Ростовскому.
– У меня экзамен вчера был, – надула она губы. – Я написала его абы как! Что теперь будет с институтом?! Я же провалюсь!
– Кстати, об экзамене. – Он, как вчера его охранники, покровительственно улыбнулся. – У тебя максимальный балл.
– Да ладно! Как вы… – Диана растерянно моргала. – Работы даже не проверили наверняка и…
– Твоя работа проверена. Балл максимальный. И поверь мне, на следующем экзамене будет то же самое. И в институт ты уже негласно зачислена.
– Спасибо, конечно, но… Но вдруг эта афера раскроется? И тогда что?
– Афера?!
Его крупное некрасивое лицо побледнело. Крупные ладони сжались в кулаки. Одним из них он громыхнул о стол.
– А я кто, по-твоему?! – пророкотал он на опасных нотах. – Аферист?! Я для всех – уважаемый человек, бизнесмен, а для тебя – аферист?! С чего такие выводы, Диана?! Твоя сестра работала у меня несколько лет. Честно работала и…
– И поэтому села в тюрьму! – перебила она его, улыбнувшись с горечью. – А теперь вину пытаются переложить на Романа.
– Твой Роман – иуда!!! – взревел он так, что Диана вжала голову в плечи.
Вскочил с места и принялся шагать по кухне. Тяжелый, кривоногий, лобастый, с громадными кулаками. Медведя он ей не напомнил, хотя парни его так уважительно величали. Он напомнил ей страшного, злобного тролля из сказки, который, к чему ни прикоснется, все обращает в прах.
– Роман!!! Да ты знаешь, что наделал твой Роман?! – принялся орать Шелестов, взмахивая время от времени кулаками. – Он принес в офис, где работала твоя сестра, пакет героина и подбросил ей его в стол, когда она вышла!