АН (цикл 11 книг)
Шрифт:
Хотя я планирую и его одарить, и всех, кто меня поддерживал. Потому что ни один достойный поступок не должен остаться без награды.
— Благодарю вас, Ваше Высочество, — поклонился Щербатов. В его голосе я услышал пусть и тихие, но вполне себе чёткие нотки уважения и признательности.
На этом приёме мы с Соней успели пообщаться со многими аристократами. Как с теми, кто сегодня получил императорское прощение, так и с теми, кто ещё раньше встал на нашу сторону.
В результате я даже не заметил, как подошло время для завершения приёма — многим
В последнее время я так много воевал, и столько всего произошло, что даже обычный приём кажется небывалым разнообразием. И я даже был не прочь ещё погулять между столиков, взглядом давая тем или иным аристократическим парам понять, что готов их выслушать, и они могут подойти к Отцу и Матери Императора.
Вместе с Соней мы обратились к подданным с прощальной речью и покинули банкетный зал. Для того чтобы осесть в креслах в комнате неподалёку — гостиной для закрытых переговоров.
Благостное выражение лица, с которым Соня ранее беседовала с подданными, сменилось на хмурую маску властной Царицы. Глядя на неё, я едва сдержал улыбку, вспомнив школьные годы.
— Ваши Высочества, к вам Пётр Дмитриевич Годунов, — доложил мой личный камердинер Григорий.
— Запускай, — спокойно произнёс я, взяв со стола заранее подготовленную чашку кофе.
Глава 19
Входя в гостиную, высокий широкоплечий молодой мужчина в парадной форме офицера имперской армии с золотыми пуговицами и эполетами, быстро глянул по сторонам. Поймав мой взгляд, поклонился.
Точно нервничает.
Но вот в гневе ли он? Или испуган?
Любопытно.
— Виделись уже, Пётр Дмитриевич, проходите, присаживайтесь, — я указал на кресло, стоявшее через столик от наших с Софьей.
Новоявленный глава рода Годуновых с достоинством сел и покосился на чашку чая и конфеты.
— Угощайтесь, если хотите.
— Благодарю, Ваше Высочество, — кивнул он, съел одну конфету, сделал глоток чая...
Вежливость. Не более того.
— Скажите, вы догадываетесь, зачем мы вас пригласили сюда? Хоть уже и имели честь беседовать с вами сегодня? — спросил я.
Годунов кивнул:
— Хотите обсудить... отношения между нашими родами без посторонних глаз?
— Всё верно. А ещё мы с Софьей Ивановной хотим посмотреть вам в глаза. Пётр Дмитриевич, я убил вашего отца. Что вы на это скажете?
Я крайне неторопливо потянулся к конфете. Притом не сводил взгляда со своего собеседника.
Он весь сжался, будто пружина.
— Прошу прощения, Ваше Высочество, — склонил голову Годунов. — Но, насколько мне известно, мой отец использовал «Приветствие Чернобога», чем и оборвал свою жизнь.
— А это что-то меняет? — спокойно спросил я. — Ведь именно бой со мной привёл его к такому исходу.
— Меняет, — кивнул Пётр. — Вы могли бы в последний момент и пощадить его, как пощадили моего деда. А ещё отец пошёл против главы своего рода. Его всё равно ждало наказание.
Красиво излагает.
Неплохо.
Интересно, сам додумался? Или Гадов подсказал? Я ведь позволил им встретиться перед церемонией. А заодно и с другими выжившими членами рода — теми, которые после нашего захвата Московского Кремля находились под домашним арестом с очень тщательным присмотром со стороны наших спецслужб.
— Что ж, я услышал вашу позицию, — сказал я, откинувшись на спинку кресла.
В гостиной повисла давящая тишина.
Нарушила её спустя одиннадцать секунд Софья:
— Пётр Дмитриевич, скажите честно, вы знали о том, что Годуновы используют артефакт контроля над Рюриковичами?
Пётр поёжился под её пристальным взглядом и опустил голову:
— Я не знал, Ваше Высочество. И... вряд ли бы смог что-то изменить, если бы узнал о таких подлых действиях со стороны членов моего рода. Но мне горестно оттого, что на моём роду отныне повисло такое грязное пятно. И всё, что я сейчас могу сделать, так это извиниться за действия моих предков, — он склонился ещё ниже.
— И этот артефакт пил жизнь из моих родственников. Ваш дед убил моего отца. Не забывайте об этом, никогда.
— Прошу прощения за это... — повторил Пётр.
— Довольно! — отрезала Софья. — Чем говорить одно и то же, лучше поднимите голову и подумайте о том, как вы можете обелить имя своего рода. Будьте уверены, сейчас многие захотят проверить вас на прочность. Многим есть, что предъявить Годуновым за те годы, что вы были на вершине. И если хотите послужить своему роду... своей Империи, вам придётся как следует потрудиться. Кто знает, может быть, тогда в будущем на Годуновых вновь будут смотреть с уважением.
— Благодарю за ваши слова, — кивнул он и поднял на нас взгляд.
Софья недобро хмыкнула и покачала головой.
— Ваши предки уготовили мне судьбу стать вашей женой, Пётр Дмитриевич, едва я родилась. Но я рада, что мои мать, отец, дед, князь и княгиня Выборгские смогли изменить мою судьбу. Рада, что боги в конце концов оказались благосклонны ко мне и свели меня с моим мужем. Вместе мы создали наше княжество. Вместе мы создали имперский род. А вам предстоит создать род княжеский. Не тяните. Будьте уверенны, поддержка супруги вам пригодится. Мы будем очень рады, если великий князь Минский согласится выдать за вас свою дочку. Можете так ему и передать.
Я кивнул. На самом деле будет очень обидно, если другие аристократы насмерть заклюют Годуновых после того, как я их пощадил.
Пусть пользу приносят и воюют с врагами империи, а не с её аристократами.
Так что дальнейшая поддержка со стороны великокняжеского рода Щербатовых будет Годуновым как нельзя кстати.
— Благодарю вас, Ваши Высочества, — ещё раз поклонился Пётр Годунов. — Клянусь, мой род впредь никогда не причинит вреда императорскому роду. Я прослежу за тем, чтобы каждый член рода понял это. Отныне мы будем трудиться, не щадя живота своего, чтобы искупить вину предков.