Анабиоз
Шрифт:
— И местные — одна из партии людей, которые улетели?
— Да. Почему бы и нет? Потому и человеческих предметов у них столько.
— Потому что они продолжают за нами наблюдать? Некоторые вещи вроде Папаши очень даже современные.
— Да, продолжают. Потому они и людей не любят! Считают, мы недоразвитые. И ждут, пока разовьёмся настолько, чтобы снова разделиться. Тогда с нами, то есть с частью нас, можно попытаться пообщаться.
— Теория мне нравится. — Кивнул Митяй. — Почему бы и нет?
— Так ты согласен?
— Надо подумать.
Тася остановилась, огляделась.
—
Один из коридоров вроде бы ничем от прочих не отличался, но как-то неуловимо притягивал. Да, собственно, без разницы было куда идти, поэтому она повернула, куда вело любопытство.
Да, эти стены — Тася точно здесь ходила. И этот неровный пол под ногами. На нём будто колеи от колёс.
Тася подумала и остановилась. Потопталась на одном месте. Да, эти колеи… она здесь ходила.
— Сюда.
Коридор длинный. Тася вглядывалась в другой его конец, но там не было ничего, за что зацепился бы взгляд. Свет шёл, но кроме пустых стен он ничего не освещал.
И вот они вышли из коридора в небольшой круглый холл. Его стены были из серого камня, вероятно, холл был просто вырезан в скальной породе.
— Это здесь.
Она махнула рукой в сторону, где дверной проём мерцал, будто покрытый флуоресцентной краской.
— А это ты видела? — Митяй указал вверх.
Тася подняла голову, посмотрела… и тут же утонула в высоте. Потолок был прозрачным, а за ним виднелся тоннель в камне, который шёл вертикально вверх. И если внизу на стенах тоннеля светились маленькие огоньки, то выше они пропадали. Очень наглядно… Значит, это настоящее подземелье. Насколько глубоко оно располагалось, было непонятно. Света в конце этого тоннеля видно не было. Но точно очень глубоко.
— Ничего себе. — Прошептала Тася. — Голова кружится.
— Да, высота впечатляет. Точнее, глубина.
— Это… даже не знаю, что сказать.
— Ну… — Задумчиво протянул Митяй. — Это, так или иначе, путь наверх.
— Но мы же не полезем по нему наверх?
Митяй не ответил. Он смотрел в тоннель так, будто видел, где тот заканчивался, хотя это было невозможно.
Не-не-не, Тася точно не собиралась лезть наверх. Да и зачем?
Она вернулась к проходу, который ранее привлёк её внимание. Да, криокамера там. Правда, единственная дверь в стене закрыта. Но может, не заперта. А если заперта… что ж, надо, наконец, научиться эти запертые двери открывать.
Тася пошла к двери и увидела длинную пластинку на стене. Попробовала нажать — по поверхности пластинки от прикосновения пальца расплывались разноцветные пятна, но больше ничего не происходило.
— Это графический замок.
Митяй подошёл, подождал, пока Тася наиграется и сказал.
— Может, я попробую?
— Попробуй.
Тася нехотя отодвинулась.
Графический замок — это рисунок. Вариаций… не подберёшь, в общем. И что было делать?
— Короче, надо вскрывать Саблезуба. — Холодно заявила Тася, сложила руки на груди и опёрлась плечом на стену у двери. В голове зрели зловещие планы, как заставить Саблезуба признаться во всём, что их интересовало. Пусть расскажет, где взял её капсулу, как разбудил и почему скрывал от местных! Всё! Хватит уже придуриваться! Должен же, в конце концов, кто-нибудь
— Сейчас открою.
Митяй попробовал пару раз, потом задумался.
— Да как ты угадаешь? Это же графический рисунок!
Он не ответил, ещё немного помолчал, а потом изобразил на пластинке восьмёрку.
— Знак бесконечности. — Сказал Митяй.
— Почему именно он?
— Знак с герба АМКи. Все студенты гордятся им до… до мании величия какой-то. Используют где только подвернётся.
Замок засветился той самой восьмёркой, пикнул и открылся.
— Очень опрометчиво было оставлять старый пароль. — Сказал Митяй. Но тут же добавил. — Хотя скорее всего тут больше нет ничего для него важного.
Тася еле дождалась, пока дверь отъехала и сразу же ворвалась в комнату, будто рассчитывала найти там кого-то дорогого. Над головой автоматически включился свет.
Да, комнату она сразу узнала. Те же стены, тот же полумрак. Её капсула стояла на прежнем месте. Но уже совсем не светилась.
Тася замерла. Вот отсюда она появилась на свет. Прямо будто из материнской утробы — в новом, незнакомом мире. Хотя, не таком уж и незнакомом, придурки тут тоже есть. И герои. Она покосилась на Митяя. К счастью.
— Интересная конструкция.
Митяй прошёл мимо и стал рассматривать капсулу. Что-то внимательно изучать внизу и щупать внутри. Крышку осмотрел первым делом.
— Со внутренним замком.
— Да. Я чуть с ума не сошла, пока её открыла и оттуда вылезла.
— Ты знала про замок?
— Нет, конечно, случайно открыла. Я вообще не знала, где я. И что меня усыпили.
Тася стояла неподалёку и отчего-то боялась подойти.
Митяй посмотрел на неё долгим взглядом.
— Ты не знала, что тебя заморозят?
— Нет.
К счастью, он больше не задавал вопросов. Снова принялся изучать капсулу. Провёл рукой по поверхности.
— Ты права. Она очень хорошо выглядит. Её действительно обслуживали. Её заряжали, держали в помещении с подходящей атмосферой и температурой.
— Меня хранили. — Грустно усмехнулась Тася. — Как консерву.
И снова долгий взгляд.
— Поищем послание?
— Послание?
— Тот, кто тебя заморозил, мог оставить тебе что-нибудь на память.
— Где?
— В капсуле, конечно.
— Я тут ничего не видела.
— Надо искать внутри.
— Внутри ничего не было, кроме меня.
Митяй промолчал. Он наклонился и стал тщательно осматривать внутреннюю поверхность капсулы.
Тася с интересом за ним наблюдала.
— Думаешь, послания вживляли прямо в капсулу? Оставляли здесь?
— А где ещё?
— Ну, где-нибудь на Земле. В банке каком-нибудь.
— Там ненадёжно.
Да? Тася задумчиво подняла брови. Там ненадёжно? Хотя… какая-то логика во всём этом прослеживается. К чему оставлять послание своему родственнику неизвестно где, если можно засунуть его прямо в капсулу, что гораздо дешевле и надёжней. Да и родственник сразу после пробуждения его получит, безо всякой волокиты! А банк что? Банк может разориться, может задрать цены за хранение, штрафы какие-нибудь придумать. За пятьсот лет что угодно может произойти.