Анабиоз
Шрифт:
Марта поежилась.
— Сожрать? Не преувеличивай.
Девчонка. Такая самостоятельная, такая находчивая. А ничего еще не поняла. Играет в свои нитки и не понимает, насколько все серьезно. С другой стороны, может, в этом ее счастье?
У нее на глазах не забивали человека ломом, не сносили топором башню, не шептали на ухо жарко и бешено «я тридцать лет не трахался, брат…»
Я тряхнул головой.
— В любом случае, этот дядя сделал бы тебе бо-бо. И твои месячные его бы вряд ли остановили.
Девчонка открыла
Сзади зашлепали шаги. Снова заорал притихший было бугай. Наверное, мужик понял, что остается один, в своей личной темноте.
Вопил он отчаянно, матерно.
Марта догнала, зашагала рядом. Временами она со смешанным чувством оглядывалась назад.
— Тебе его не жалко? — спросила, наконец.
Я мотнул головой.
— А ты злой, Глебушка.
Последняя фраза прозвучала странно. В ней было не то осуждение, не то удивление. Она от меня этого явно не ждала. А чего ждала? Что я возьму слепого озверелого урода, который и в прошлой жизни быдлом был, а теперь и вовсе с катушек сорвался, пожалею, приласкаю и потащу за собой в светлое будущее? Но ведь это же бред…
Я осекся. От этой мысли в груди екнуло. А ведь несколько дней назад я бы пожалел и потащил. Если б Борис позволил. А если бы не позволил, а он не сделал бы этого ни за какие плюшки, я, должно быть, смотрел бы на него так, как сейчас смотрит на меня Марта.
Стоп. К черту самокопание. И без морального аспекта есть о чем подумать. Вот, к примеру, о слепом бугае. Интересно, прозреет, или совсем ослеп? И что именно его ослепило? Вспышка света, или у стены есть какие-то недоступные пониманию свойства? Что он видел, когда вошел с открытыми глазами в свет? И какого черта он вообще туда сунулся? Ведь явно не собирался? На адреналине? Или просто споткнулся неудачно?
— Неуютно идти без нитки, — снова нарушила тишину Марта, сбивая с мысли. — Как-то это непривычно. И вообще, здесь что-то не так.
— Привыкнешь, — не глядя бросил я.
В одном девчонка права: что-то не так. Да я и не сомневался, что так оно и случится. У меня уже было достаточно опыта, чтобы не ждать от нового слоя ничего хорошего. Но что именно здесь сломалось, вывернулось наизнанку — я пока понять не мог.
Скулеж бугая затих в отдалении. Эстакада приблизилась, нависла темным, побитым временем монстром. Я поднырнул под нее, выскочил на Зубовский… И замер. Вот оно!
Садовое кольцо, насколько хватало глаз, было совершенно пустым. Ни людей, ни машин. Ничего! Уже обыденных ржавых остовов не виднелось и на развязке, под эстакадой. Но там это не так бросалось в глаза, давая лишь легкое ощущение чего-то непривычного. Здесь же не замечать отсутствие машин было уже невозможно.
Рядом присвистнула Марта.
Я оглянулся. На Крымском мосту, за дрожащим золотистым светом, торчали ржавые, побитые
Все это было там, за стеной. А здесь — пустота. Будто какая-то фея взмахнула волшебной палочкой, превратив весь транспорт в тыквы, которые успешно сгнили за тридцать лет.
— А где все?
Девчонка дала петуха, ее совавшийся голос эхом разнесся по пустому пространству, отражаясь от фасадов мертвых домов. Растительности здесь практически не было. Сквозь трещины в асфальте пробивалась лишь трава.
И ни одной машины. И ни единой живой души! Ни собаки, ни крысы, ни голубя, ни человека.
— Не знаю, — ответил я, лишь бы не добивать испуганную девчонку молчанием.
— Я боюсь, — честно призналась она и придвинулась ко мне.
Завибрировало.
Неожиданно. Не к месту. Между нами.
Марта шарахнулась. Я не сразу понял, в чем дело, а когда сообразил, внутри все замерло.
— СМС-ка, СМС-очка, — верещал в кармане дурной механический голос. Тогда, до анабиоза, этот рингтон казался мне забавным и оригинальным.
Я запустил руку в карман. Непослушные, подрагивающие пальцы подцепили телефон.
— СМС-сообщение! — закончил восторженный вопль мобильник и замер в руке.
Не понимая, не зная, чему верить и что думать, я с замиранием сердца откинул крышку и ткнул в непрочитанное сообщение.
Экран осветился.
«Вам звонили: „Мама“, последний вызов был в…»
Не глядя на время и дату, я ткнул в кнопку вызова. На какое чудо я надеялся? Это было невозможно, как тот сон о не сложившемся прошлом. Это было похоже на помешательство. Это было…
Телефон плямкнул сбоем и замолчал.
На дисплее безжалостно маячил пустой столбик сети. И надпись: «Только SOS».
Только SOS!
Я захлопнул раскладушку, едва не до хруста сжал телефон в кулаке и бессильно опустился на корточки. В левое колено стрельнуло болью, но я не обратил на это внимания.
Мне звонила мама. Звонила из прошлой жизни.
Может быть, она звонила из самолета перед взлетом.
Может быть, уже после взлета, когда вырубился пилот, и стали отключаться сидящие рядом. Ведь могла же она заснуть чуть позже?
Может быть, она не звонила мне вовсе. А невероятно изменившаяся реальность издевалась надо мной доступными ей средствами.
На макушку легла тонкая девичья ладонь. Хрупкая, ласковая, нежная. В этом прикосновении я почувствовал задушенный страх и желание утешить. Сильное желание сильного человека который где-то внутри слаб и беззащитен, но никогда не покажет этого.
Захотелось схватить эту ладошку, ладошку Эли, поцеловать. Выхватить из нее искру, которая добавит сил, заставит справиться с приступом отчаяния, позволит подняться и идти дальше.