Анафем
Шрифт:
— Наши носы — квантовые приборы?
— Да! — сказала Мароа с сияющим видом. — Малоизвестный факт. — Она встала и подняла с полу шлем. — Это полезные сведения. Мы сможем получить образец тела и проверить его действие на обонятельную ткань в лаборатории. — Она снова весело посмотрела на меня. — Спасибо! — И в качестве совершенно нелепого прощального ритуала натянула перчатки и опустила шлем на лицо. Мне стало грустно, что я больше его не увижу.
— Погоди! — сказал я. — Как такое возможно? Как
— Вот про это спрашивай космографов, — отвечала она. — Мое дело — изучать вредоносные организмы.
— Ко мне определение тоже относится? — спросил я, но Мароа возилась с застёжками шлема и не уловила шутку. Она шагнула в тамбур, пристроенный к двери. Дверь закрылась, щёлкнул замок, и снова раздались неприличные звуки клейкой ленты.
Темнело. Я думал о противоречии. Геометры похожи на нас, но состоят из материи столь фундаментально отличной, что Мароа допускала невозможность их обонять. Некоторые участники конвокса боятся инопланетной заразы. Мароа — нет.
Меня заперли в этом ящике из-за споров, идущих в калькориях неподалёку, подумал я и сразу пожалел, что не слушал болтовню Джезри об устройстве конвокса.
Лио заявился поздно и заухал у меня под окном по-совиному. Это был наш условный знак в Эдхаре, когда мы убегали гулять после отбоя.
— Я тебя не вижу, — сказал я.
— Вот и хорошо. Синяки да шишки в основном.
— Занимаешься с долистами?
— С ними было бы куда безопасней. Нет, с такими же кривыми новичками, как я. Инаки Звонкой долины смотрят и потешаются.
— Ну, надеюсь, ты раздаёшь столько же синяков, сколько получаешь.
— Это было бы по-своему приятно, — сознался он, — но вряд ли обрадовало бы инструкторов.
Я чувствовал себя глупо, разговаривая с чёрным пластиковым квадратом, поэтому выключил свет и остался в темноте. Довольно долго мы сидели, разделенные окном. Думая, но не разговаривая про Ороло.
— Зачем долисты учат вас драться? — спросил я. — Мне казалось, этот сегмент рынка они сами заняли и никого туда не пускают.
— Ты перешёл прямиком к самому интересному вопросу, Раз, — сипло отозвался Лио. — Ответа я пока не знаю, но кое-какие соображения уже начали появляться.
— Ладно, мои внутренние часы сбились, заснуть я все равно не смогу, а книги, которые мне оставили, читать невозможно. Моя девушка ушла к Джезри. Я буду рад послушать твои соображения.
— Что за книги тебе оставили?
— Сборная солянка.
— Вряд ли. В них должно быть что-то общее. Тебе надо в этом разобраться перед первым мессалом.
— Я уже слышал это слово от Джезри. Даже попытался найти в нём знакомый корень.
— Оно происходит от уменьшительной формы протоортского слова, означающего плоскую
— То есть «столик»…
— Скорее «обедик». Оказывается, здесь это важная традиция. Тут всё не как в Эдхаре, Раз. Для того, как едим мы: все вместе в трапезной, каждый берёт свою миску и садится где хочет, — у них тоже есть слово, не слишком лестное. Им кажется, что это пережиток, дикость. Так едят только фиды и некоторые аскетические ордена. Здесь в обычае мессалы. Максимальное число участников — семь. Считается, что при большем числе людей за столом общий разговор невозможен.
— То есть у них большой обеденный зал со столами на семь человек?
— Нет, так было бы слишком шумно. Каждый мессал проводится в отдельном небольшом помещении — мессалоне.
— И кухня окружена кольцом таких мессалонов?
Лио хохотнул над моей наивностью. Беззлобно — он и сам недавно был здесь таким же новичком.
— Раз, ты ещё не понял, какой богатый здесь концент. У них нет трапезной и нет общей кухни. Готовят и едят во владениях и зданиях капитулов.
— У них есть действующие владения? Мне казалось, они упразднены…
— После Третьего разорения — да, — сказал Лио. — Но ты помнишь, как РСФ восстановили владение Шуфа? Так вообрази концент, в котором таких владений сотня — и каждое больше и роскошнее Шуфова. Это мы ещё о зданиях капитулов не говорили.
— Я уже чувствую себя жалким провинциалом.
— Погоди, то ли ещё будет!
— Значит, есть отдельная кухня… — Я замолчал, не в силах представить нечто настолько невероятное.
— Отдельная кухня для каждого мессалона — и в ней готовят только четырнадцать порций!
— Ты вроде бы говорил о семи.
— Сервенты тоже едят.
— Это ещё кто?
— Мы! — рассмеялся Лио. — Когда тебя выпустят, то прикрепят к старшему фраа или сууре. Их тут называют преподобные, сокращённо препты. Часа за два до обеда ты идешь во владение или здание капитула, где назначен мессал твоего препта, и вместе с другими сервентами готовишь обед. Как только колокола прозвонят вечерню, препты собираются и садятся за стол, а сервенты вносят еду. Когда ты не бегаешь с тарелками, ты стоишь за стулом у своего препта, подпираешь спиной стену.
— Ужас, — сказал я. — А ты точно меня не разыгрываешь?
— Я сам сперва не поверил, — со смехом ответил Лио. — Почувствовал себя деревенщиной. Но система работает. Ты получаешь возможность присутствовать при разговорах, которых бы иначе не услышал. А с годами ты сам становишься прептом и получаешь сервента.
— А если препт — идиот? Если мессал скучный и там каждый день нудно твердят об одном и том же? Ты не можешь встать и перейти за другой стол, как в Эдхаре!