Анафем
Шрифт:
— Но позвольте спросить: научились ли вы модулировать этот сигнал, посылать с его помощью сообщения?
Я весь обратился в слух. Однако фраа Джад молчал. Ган Одру выждал несколько мгновений, потом сказал:
— Думаю, можно считать, что ответ уже получен. Вы каким-то образом проникли в сознание прага Эшвар.
— Что за сигнал получил третий ган девять столетий назад? — спросил я.
— Пророчество о страшных бедствиях. Убийство священников, сожжение церквей и книг.
— Почему он решил, что это события прошлого?
— Церкви были огромны. Книги написаны
— Но на самом деле он видел Третье разорение, — сказал я.
— Да, по всей вероятности, — ответил ган Одру. — И мой вопрос: вы послали нам это видение или просто так случилось?
Мы здесь… Мы откликнулись на ваш зов.Кто он: последний жрец ложной религии? Ещё один небесный эмиссар?
— Ответ мне неизвестен, — сказал фраа Джад и повернулся ко мне. — Придётся вам выяснять это самим.
— А ты? — спросил я.
— Здесь мои дела закончены, — сказал фраа Джад.
ЧАСТЬ 12. Реквием
Что-то сильно толкало меня в спину, придавая мне ускорение. Так быть не должно.
Нет, просто сила тяжести (или правдоподобная её имитация) прижимала меня к чему-то плоскому и твёрдому. Мне было очень, очень холодно. Я затрясся.
— Пульс и дыхание приближаются к норме, — произнёс голос на ортском. — Содержание кислорода в крови растёт.
Жюль переводил эти слова на какой-то другой язык.
— Температура входит в интервал, совместимый с сознанием.
Кажется, говорили о моём сознании. Я открыл глаза. Приглушённый свет. Я был в маленькой, но вполне уютной комнатке. На краю моей койки сидел Жюль Верн Дюран, чистый и довольный. Это больше всего остального подтверждало впечатление, что прошло много времени. Я был подключён к множеству проводков и трубок. Одна из них вдувала мне в нос что-то прохладное, сухое и приятное. Врач — с Арба! — поглядывал то на меня, то на жужулу. Женщина в белом халате — латерранка — управляла большим аппаратом, прогонявшим мне тёплую воду через… ну, если бы я сказал, через что, вы бы сперва не поверили, а потом пожалели, что я не оставил эту подробность при себе.
— У тебя вопросы, мой друг, — сказал Жюль, — но, возможно, тебе лучше подождать, пока…
— У него всё в порядке, — объявил арбец. На нём были стла и хорда, под носом — пристёгнутая ремешками трубка. Он перевёл взгляд на меня. — У тебя всё в порядке, насколько я могу судить. Как самочувствие?
— Ужасно холодно.
— Это скоро пройдёт. Ты помнишь своё имя?
— Фраа Эразмас из Эдхара.
— Ты знаешь, где находишься?
— Наверное, в одном из орбов «Дабан Урнуда». Но кое-чего я не понимаю.
— Я — фраа Сильданик из Рамбальфа, — сказал врач, — и мне надо заняться твоими товарищами. Жюль нужен мне, чтобы переводить, а доктор Го — чтобы наблюдать за процедурой согревания. Кстати, это мы заберём.
Доктор Го проиллюстрировала его
— Извини, — сказал фраа Сильданик.
— Ничего, переживу. Итак…
— Итак, мы оставим твои вопросы без ответа, — закончил фраа Сильданик. — Но за дверью ждёт человек, который, думаю, охотно всё тебе растолкует.
Они вышли. В открытую дверь я успел увидеть воду и много зелени, но их почти сразу заслонила стремительно движущаяся фигурка. Через мгновение Ала уже лежала на мне ничком и рыдала.
Она рыдала, а я трясся. Следующие полчаса мы посвятили тому, чтобы поднять мою температуру и успокоить Алу. Получалось отлично: Ала была лучшим средством для поднятия моей температуры, а я в качестве матраса, видимо, идеально её успокаивал. Меня бил такой озноб, достигший пика примерно на шестнадцатой минуте, что я точно переломал бы себе все кости или по крайней мере свалился бы с койки, если бы Ала не цеплялась за меня, как за вибростенд на аттракционе в развлекательном парке. Всё это со временем привело к другим захватывающим биологическим феноменам, которые я не могу тут описать, не превратив свою хронику в документ совершенно иного рода.
— Отлично, — сказала Ала наконец. — Я могу сообщить фраа Сильданику, что кровоток во всех твоих членах полностью восстановлен.
Это была первая связная фраза, которую я от неё услышал. Мы пробыли вместе полтора часа.
Я рассмеялся.
— Мне думалось, я на небесах. Но там не было бы этого. — Я легонько потянул за шипящую трубку под Алиным носом. — Кислород с Арба?
— Ясное дело.
— Как он… как ты сюда попала?
Она вздохнула, поняв, что я твёрдо намерен задавать нудные вопросы, оттолкнулась и села на меня верхом. Я поднял колени, чтобы ей было удобнее. Ала схватила подушку, подложила себе под спину, поправила трубку под носом. Потом глянула на меня. Гипотеза, что я на небесах, опять временно возобладала. Но нет, так не бывает. Небеса надо заслужить.
— После вашего запуска, — сказала она, — Основание разгвоздило всю нашу космическую инфраструктуру.
— Знаю.
— Ах да, забыла. Вы отлично всё видели. Итак, нам прислали сообщение, что Геометры крайне недовольны. Однако они клюнули на обманку — надувную платформу, которую вы запустили. Даже отправили нам фототипии обломков. Они ликовали!
— Может, они только делали вид, будто клюнули.
— Мы рассматривали такую возможность. Однако вспомни — через несколько дней вы запросто вошли в их корабль.
— Ну, не совсем запросто! — Я хотел рассмеяться, но не смог, потому что Ала всем весом давила мне на живот.
— Понимаю, — тут же откликнулась она. — Я всего лишь хотела сказать…
— Что Основание не приняло чрезвычайных мер предосторожности, — согласился я. — Геометры ничего не ждали.
— Да. Они празднуют победу, и вдруг ни с того ни с сего Сжигатель планет взрывается. Есть погибшие. Одна из двенадцати вершин захвачена арбским десантом.