Анахрон (книга вторая)
Шрифт:
Мысль опять вернулась к вандальскому деду, что валялся сейчас у Сигизмунда дома. А ну как обклеет морду изолентой да пойдет чудить? А следующий кто? Сегерих? Или одноглазый десятник?
Одно Сигизмунд сказал себе твердо: если в приемной камере нарисуется Лиутар с дружиной, придется вкручивать красный цилиндр. И жать, жать, жать, жать на кнопку!!!
В замке входной двери заскрипел ключ. Сигизмунд дернул ртом. Кого там еще несет? Аська, что ли, соскучилась?
Нелегкая принесла раба Дидиса.
—
— Я, — отозвался Сигизмунд. А мог бы и не отзываться.
— Сигисмундс! — обрадовался скалкс, входя в комнату.
На скалксе были джинсы, гигантский свитер до колен с дурацким оранжевым значком “Я крутой”. За спиной у него болтался несоразмерно крошечный грязноватый рюкзачок. Длинные патлы, перехваченные ремешком, придавали Дидису вид заправского хипаря. По всему было заметно, что раб вполне освоился в сегодняшнем мире. Гармонию слегка подпортила манера заплетать лохматую бороду в косу.
— Что это тут у вас за пилорама? — спросил Сигизмунд, показывая на древесину.
Раб бойко ответил:
— Режем.
— И Вавила режет?
— Йаа!
— А ты?
Скалкс, естественно, тоже был припахан к производственному процессу.
— А как эти махины-то сюда приволокли? — полюбопытствовал Сигизмунд.
Раб пожал плечами.
— Я — таскал. Вавила — таскал. Нощщь! — И добавил наставительно: — Краст надо нощщь!
— Что, и Аська таскала?
— Нии. Ассика — мешат. Ассика — шухер. Викаа — стремат себя.
Сигизмунд невольно представил себе титанические фигуры Вавилы и его раба, движущиеся в ночном мраке с гигантскими древесными спилами на спине. Это какой же первобытной мощью надо обладать!
Сигизмунд махнул рукой в сторону изделий, наваленных на столе.
— А это кто резал?
Дидис поглядел на фигурки, на Сигизмунда, лежащего на кровати. Сгреб фигурки в подол необъятного свитера, поднес их к кровати и вывалил на Сигизмунда. Затем стал показывать. Мол, вот эту — он, Дидис, резал. И вон ту. И эту тоже.
— А Вавила-то что резал? — лениво спросил Сигизмунд.
Мнение Вамбы о жопорукости Вавилы отчасти подтвердилось. Вавила производил одинаковых, как с конвейера, тупорылых ублюдков, застывших в невыносимой свирепости. Все остальное великое разнообразие фигурок было делом рук скалкса. Включая и больших стационарных идолов.
По поводу идолов Дидис охотно пояснил, что вон те три рожи в комнате — это, так сказать, боги хозяина, Вавилы то есть: Доннар, Вотан и Бальдр. А в кухне — в кухне… (тут голос скалкса прозвучал благоговейно) — там Замолксис. Настоящий бог, фракийский.
— Ну, и как торговля?
Дидис принялся объяснять, что он на лоток стоят и продават за бумагу. Бумага — хороший. На бумага — покупат. Жратва, шмотка. Ассика делат долги — Дидис покрыват. Так Вавила сказат. Вавила сказат —
Из дальнейшего повествования Дидиса явствовало, что вавилины ублюдки уходили худо. Вавила, терзаемый высокомерием — господин все-таки! — цены на свои изделия зарядил ядерные. А Дидис — он скромненько.
До Дидиса на этом лотке торчок один стоял. Плохо торговат. Уплыват товар. Торчок путат, вмазан есть. Дидис хорошо торговат, Дидис не путат, Дидис не вмазан.
Торговую деятельность Дидис быстро поделил на “лоток” и “левак”. За “лоток” процент имел, конечно, смешной, зато “левак” с лихвой покрывал все.
— Хозяин орат — Вавила приходит. Хозяин молчат, — добавил Дидис.
Затем к великому изумлению Сигизмунда Дидис залез в карман джинсов, вытащил пачку смятых денег и принялся их считать. Выучился, сволочь. Пересчитав выручку, раб ухмыльнулся и вдруг что-то вспомнил.
— Да! Сигисмундс! Вавила сказат — надо менат!
— Что менат?
— Другая денга — менат!
“Другая денга” хранилась в тумбочке. Там лежало двадцать долларов США и семь фунтов стерлингов.
— А это еще откуда?
Оказалось, что баксы набежали по мелочи, а фунты выручили в самый первый день. Стационарных “тройных” идолов-то было вырезано два. Один из них Вавила незатейливо прихватил с собой, взвалил на плечо и поволок на “точку”. Там идолище поганое со свистом ушло к зажравшимся буржуям. Трое красномордых англичан приобрели произведение искусства за сущий бесценок. Буквально с руками оторвали. Унесли, ликуя.
— Господи, как они его через таможню-то попрут? — пробормотал Сигизмунд.
Сигизмунд забрал валюту, обещав обменять ее в банке.
Тем временем Дидис продолжал развивать производственную тему. Кроме липы, технология требовала другой “тервы” — более темной и более твердой. Такую терву умельцы тоже отыскали. Ободрали перила на соседней лестнице. Там терва была очень подходящая.
Вот он, вандализм. Начинается!..
Сигизмунд порылся в деревянных фигурках. Выбрал одну — две положенные набок мужские головы, сцепленные вьющимися бородами — и повесил себе на шею. Дидис смотрел ревниво и жадно, однако возражать не посмел.
Ну все, пора уходить. Сигизмунд вдруг понял, что выносить присутствие раба-коммерсанта он больше не в состоянии. Это уже перебор. Лучше уж тесть-вандал, подыхающий у него на квартире.
— Кстати, — злорадно сказал Дидису Сигизмунд, уже одеваясь. — Валамир нашелся.
— Валамир тут есть? — изумился скалкс.
— Йаа.
Судя по выражению лица скалкса, ничего хорошего Сигизмунда не ожидало.
Глава шестнадцатая
Мрачные прогнозы скалкса полностью оправдались. Папаша Валамир очухался и теперь давал прикурить.