Аналитика как интеллектуальное оружие
Шрифт:
К концу 30-х годов значение Совета по международным отношениям, его авторитетность как ведущей научно-исследовательской организацией США по изучению международных проблем с определённого времени была намеренно подчёркнута во время участия на международном съезде научных обществ по изучению международных отношений, организованном Лигой Наций в Лондоне в 1939 году. Однако его роль разработчика внешней политики США и связь с Государственным Департаментом никогда не афишировались, хотя их можно доказательно проследить ещё с довоенных времён. Более того, разработки Совета не раз служили основой для официальных внешнеполитических документов и даже текстуально совпадали с ними, причём не только американских, но и ряда стран, чья ориентация имеет большое значение для американских военно-политических планов в Европе.
Из довоенного прошлого
Понятно, что в столь кратком обзоре нам не удастся глубоко раскрыть эту тему. Тем более, что сейчас появляется всё больше новых источников по данной проблематике [Кестлер 01]. Нас же интересует в деятельности Совета больше как, а не что, почему удачно были совершены те или иные тайные операции.
К началу II Мировой войны деятельность Совета можно охарактеризовать как совмещение аналитическо-концептуальной разработки стратегических проблем по всем аспектам американской роли в мире, формулирования внешнеполитических программ и документов для ведения конкретной дипломатической работы с союзниками и соперниками, осуществление связи с представителями оппозиционных и эмигрантских групп из других стран. Работа Совета ещё до войны состояла не только в подготовке важнейших стратегических оценок международного положения, но и в отсылке данных материалов в распоряжение Госдепартамента. Совет по-прежнему был теснейшим образом связан с английским королевским Институтом международных отношений в Лондоне (Chatham House), который пересылал свои работы Совету [Саттон 98].
На заседаниях Совета, работа которого необычайно активизировалась в периоды, готовящие или предвещающие масштабные геополитические сдвиги, всегда присутствовали и выступали с докладами представители оппозиционных или эмигрантских элит тех стран или территорий, важных для США, на которые они не имели возможность оказывать воздействия. Советские спецслужбы и «аналитические» отделы заинтересовались деятельностью Совета, судя по всему, после смены руководства Народного комиссариата иностранных дел (НКИД). М.М. Литвинов не случайно считался англосаксонским лобби в советском истэблишменте, и при нём о деятельности Совета в НКИД ничего не писали. Однако наш дипломат сам прекрасно был о ней осведомлён, так как был в составе группы «из пяти высокопоставленных большевиков», когда она наносила Совету визит (1929), после чего через некоторое время Совет рекомендовал правительству США признать СССР. Редкие документы о том визите пока ещё в России находятся за семью печатями, поскольку эти большевики «первого» космополитического разлива явно обещали некую экономическую и политическую стратегию, приемлемую для США. Так что деятельность нынешних российских политических деятелей, ориентированных на Запад, имеет глубокие исторические корни.
С лёгкой руки М.М. Литвинова, писавшего в НКИД все аналитические записки с оценками американской политики в целом и перспектив отношений с СССР, в советской довоенной историографии всегда выделялась «демократическая Америка», более «терпимая» к большевикам. Это была сущая правда,
Именно США были готовы немедленно признать большевиков на удерживаемой ими небольшой части России с одновременным признанием всех территорий, самопровозгласивших независимость. Однако, когда в 1922 году та же большевистская власть сумела восстановить единство страны, США долгое время (до 1933 года) отказывались признать в форме СССР основную историческую территорию России. Вопреки своим заверениям Белому движению о незыблемости американской позиции по вопросу о безусловной необходимости сохранения Прибалтики как части России, США последовательно не признавали восстановление суверенитета СССР над этими территориями. Понятно, что дело было не в большевиках, а в восстановлении России как геополитического гиганта.
США признали СССР лишь после того, как в ходе засекреченного до сих пор упомянутого выше визита в США группы из пяти высокопоставленных большевиков те «отчитались» о своих дальнейших планах загадочному Совету по внешним сношениям. По словам У. Мэллори, исполнительного директора Совета, эти делегаты дали ответы, которые «удовлетворили аудиторию, состоявшую из американских банкиров, но могли бы дискредитировать этих людей дома». Удалось установить, что одним из них был М.М. Литвинов, имевший давние связи в англосаксонском мире, женатый на дочери английского историка и ставший Наркомом иностранных дел (1930).
Со временем большевистское руководство СССР заподозрило в США геополитического соперника. Перед разведкой и аналитическими органами, по-видимому, были поставлены новые задачи. Сразу было установлено, что многие важнейшие международные инициативы в Европе и темы заседаний Совета совпадают, хотя не имеют формальной связи, а его документы и материалы появляются затем в форме официальных заявлений и документов международных и американских инициатив. Так, подготовленные лондонским внешнеполитическим исследовательским центром «Чэтэм хауз» «Планы по экономической реконструкции Европы» и «Немедленные послевоенные мероприятия по оказанию помощи и реконструкции в Европе», были рассмотрены на заседаниях Совета за два с лишним месяца до визита в США руководителя Бюро Межсоюзнического Комитета послевоенной помощи Лейт-Росса. Эти материалы появились в почти неизменённом виде как официальный документ Госдепартамента США, вручённый Дином Г. Ачесоном М.М. Литвинову в качестве американского проекта соглашения о послевоенной помощи под названием «Администрация помощи и восстановления Объединённых Наций».
Меморандум «О мирных целях Норвегии», рассмотренный на заседаниях группы по изучению мирных целей европейских наций 30 июня 1941 года, в большей своей части содержится в официальных документах норвежского министра иностранных дел Трюгве Ли, подписанных им в Лондоне 8 мая 1942 года и вручённых советскому послу А.Е. Богомолову 16 июля 1942 года в качестве «Проекта основ норвежской послевоенной политики». Не без оснований в НКИД Совет назван «квалифицированной и солидной кухней по разработке, систематизации и подготовке не только абстрактных и перспективных проблем будущего послевоенного устройства, но и важнейших международных политических вопросов текущего оперативного порядка, некоторая часть из коих может весьма сильно затронуть интересы Советского Союза».
С самого начала II Мировой войны под руководством Совета по внешним сношениям четыре группы экспертов работали по заданию Госдепартамента на средства фонда Рокфеллера над темами под общим названием «Изучение интересов Америки в военное и мирное время», в том числе Группа по вооружению, а также Финансово-экономическая, Политическая и Территориальная группы. С 2 июня 1941 года, за три недели до нападения Германии на СССР, с одобрения Госдепартамента прибавилось ещё одно подразделение под характерным названием Группа по изучению мирных целей европейских наций, и все группы резко интенсифицировали работу, выпустив ограниченным тиражом на гектографе ряд строго секретных документов и меморандумов, посвящённых послевоенному порядку в Европе и мире с особым вниманием к территориям и странам, граничившим с Советским Союзом.