Анализ характера

Райх Вильгельм

Технические обсуждения случаев, которые всегда умозрительны, могут произвести ошибочное впечатление, что анализ характера — это результат интеллектуального разбора того, что происходит во время лечения. Должен сказать, что лечение больше всего основывается на интуитивном понимании и действии. Приходится преодолевать типичную склонность начинающего аналитика немедленно «вложить» в данный случай все свои знания, а если позволить себе «свободный полет», то устанавливается важная основа аналитической работы.

Эта способность аналитика дать себе свободу, вместо того чтобы держаться за теоретические знания, способность принимать каждый конкретный случай таким, какой он есть, зависит, конечно, от определенных свойств характера, так же, как способность пациента сдвинуться с места зависит от того, как продвигается ослабление его характерного панциря.

Минуя обсуждение целого ряда подобных вопросов, проиллюстрируем проблему контрпереноса несколькими типичными примерами.

В случаях, которые я здесь упоминаю, заметно, когда позиция аналитика искажена его собственными проблемами. У многих пациентов, никогда не выражавших аффективного отрицательного переноса, это связано не столько с блокированием аффекта, сколько с самим терапевтом. Если аналитик не разрешил вытеснения собственных агрессивных импульсов, он не сможет добиться удовлетворительного результата с пациентом. Он может даже вызвать аффективное неприятие точных интеллектуальных оценок анализа отрицательного переноса. В таких случаях скрытая агрессия пациента означает провокацию вытесненной агрессии аналитика. Последний упускает из виду негативные тенденции пациента или предупреждает их открытое проявление тем или иным способом. При этом он может даже усилить собственное вытеснение, чрезмерно дружелюбно относясь к пациенту. Пациенты очень быстро ощущают такое отношение аналитика и используют его для собственной защиты. Блокирование аффекта, беспокойное или чрезмерно вежливое поведение аналитика является наиболее заметным признаком вытесненной агрессии.

С другой стороны, аналитик может оказаться неспособным выдержать сексуальные манифестации пациента, его положительный перенос. Контрольные курсы анализа показывают, что страх аналитика перед чувственными проявлениями пациента не только серьезно мешает лечению, но и не позволяет пациенту установить примат генитальности. Раскрытие своих потребностей генитальной любви при переносе для пациента вполне естественно. Если же аналитик не обладает сексуальным здоровьем или если у него нет даже четкой интеллектуальной конструктивно-сексуальной позиции, анализ от этого неизбежно пострадает. Нет сомнений, что без собственного сексуального опыта аналитик не сможет понять актуальные проблемы, возникающие в сексуальной жизни пациента. Поэтому одно из наиболее важных требований к «учебному» анализу состоит в том, чтобы молодые аналитики выполняли как минимум те же требования, что и пациенты: установление примата генитальности и здоровая, удовлетворяющая сексуальная жизнь. Аналитику с сексуальными отклонениями или не удовлетворенному сексуальной жизнью гораздо сложнее владеть положительным контрпереносом. Он может также вытеснять собственные импульсы, а кроме того, в конце концов оказаться неспособным выстоять, когда сексуальные проявления пациента провоцируют его сексуальные потребности, что неминуемо приводит к невротическим проблемам. В этом отношении терапевтическая работа предъявляет нам самые высокие требования. Было бы бессмысленно отрицать их. Неважно, признает аналитик, что у него есть эти проблемы, или отрицает их; любой пациент бессознательно почувствует сексуальное неприятие и в результате не сможет избавиться от своих сексуальных ограничений. Но последствия такой позиции простираются и дальше. Сам аналитик может жить так, как считает нужным, но если он бессознательно придерживается ригидных моральных принципов, что всегда чувствует пациент, если, к примеру, аналитик, сам того не зная, вытесняет, скажем, полигамное поведение или определенные виды любовной игры, он не сможет быть «совместимым» с пациентом и будет склоняться к обвинению того в «инфантильном» поведении, тогда как это поведение вполне нормально.

Аналитики, которые переживают перенос пациентов нарцисси-чески, склонны интерпретировать всякую реальную влюбленность как любовь к аналитику. По этой причине критичность и недоверие пациента часто остаются нераскрытыми.

Те, кто не может контролировать свой собственный садизм, легко впадают в знаменитое «аналитическое безмолвие». Для них врагом является не невроз пациента, а сам пациент, который «не желает выздоравливать». Угрозы прекращения анализа часто возникают не из-за недостатка технических знаний, а из-за отсутствия терпения, что, конечно, сказывается и на технике.

И наконец, существует неверное истолкование основного аналитического правила, что терапевт должен подходить к пациенту как чистый экран, на который пациент проецирует свои переносы, таким образом в каждом случае аналитик всегда занимает неживую, как бы мумифицированную позицию. В подобных условиях лишь немногие пациенты способны «оттаять», и это приводит к искусственным, неаналитическим мерам. Надо отдавать себе отчет, что к агрессивному пациенту нужен иной подход, нежели к мазохисту, гиперактивная истеричка требует к себе одного подхода, а пациент с депрессией другого, что отношение к одному и тому же пациенту может меняться в зависимости от ситуации. Другими словами, даже если терапевту приходится иметь дело с собственными невротическими проблемами, ему нельзя вести себя как невротику.

Терапевт не должен идти на поводу своей

индивидуальности, и это необходимо учитывать при выборе пациентов. Но он должен быть уверенным, что его индивидуальность не является искажающим фактором и что «учебный» анализ разовьет в его характере необходимый уровень гибкости.

Короче говоря, требования, которые предъявляются аналитику, должны быть соизмеримы с проблемами, которые ему предстоит встретить на практике. Он должен понимать, что его работа конфликтует с большинством защитных позиций консервативного общества и что по этой причине ему придется столкнуться с неприязнью, презрением, клеветой, если только он не собирается поступиться своими теоретическими и практическими убеждениями ради общественного порядка, который находится в прямом и неразрешимом противоречии с требованиями терапии неврозов.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ТЕОРИЯ ФОРМИРОВАНИЯ ХАРАКТЕРА

ПРЕДИСЛОВИЕ

Мы продолжаем следовать по пути, обозначенному аналитической практикой. Стартовой точкой стал вопрос об экономическом принципе аналитической терапии; затем мы рассмотрели трудности характерного анализа, связанные с «нарциссическим барьером», обсудили важные технические проблемы и перешли к новым теоретическим вопросам. При изучении историй болезни обнаружилось, что нарциссический панцирь связан с инфантильными сексуальными конфликтами. Поскольку это вполне соответствует нашим аналитическим ожиданиям, перед нами встает задача детального исследования этих связей. Кроме того, мы обнаружили, что изменения, которые патологические характерные отношения претерпевают в процессе терапии, происходят определенным образом. Путь развития от невротичной структуры к здоровой характеризуется установлением примата генитальности. Именно поэтому мы ввели термин «генитальный характер». Теперь мы опишем основные типы характера. Понимание одного их них — мазохистского характера — идет вразрез с существующей ныне аналитической теорией инстинктов.

ГЛАВА VII

ХАРАКТЕРОЛОГИЧЕСКАЯ ПРОРАБОТКА ИНФАНТИЛЬНОГО СЕКСУАЛЬНОГО КОНФЛИКТА [30]

Психоаналитические исследования могут обеспечить характерологию принципиально новыми гипотезами и сделанными на основании этих гипотез открытиями. Осуществляется это взаимодействие в русле следующих трех направлений: 1) теория механизмов бессознательного; 2) исторический, генетический подход; 3) динамическое и экономическое понимание функционирования психики.

30

Впервые представлена как доклад на заседании Deutsche Psychoanalytische Gesellschaft, Дрезден, 28 сентября, 1930 г.

Отталкиваясь от феноменологических проявлений и проникая в глубь их природы и истоков развития, постигая процессы, происходящие в «глубинном» продольном и поперечном сечении личности, мы автоматически открываем путь к идеалу исследования характера, к «генетической типологии». Это, в свою очередь, позволяет нам с естественно-научной точки зрения понять не только модели человеческого поведения, но и специфическую историю их формирования. Выделение исследований характера из области так называемых Geisteswissenschaft (гуманитарных наук), согласно Клэйгсу, и присоединение к естественно-научно и психологии нельзя недооценивать. Но надо отметить, что проводить клинические исследования в этой области непросто. Поэтому необходимо предлагаемое здесь предварительное обсуждение фактов.

1. СОДЕРЖАНИЕ И ФОРМА ПСИХИЧЕСКИХ РЕАКЦИЙ

Исследуя характер, психоанализ с самого начала следует новым маршрутам, соответствующим его методам. Фрейд первым открыл, что определенные черты характера следует исторически объяснять как социально обусловленные производные и продолжение примитивных инстинктивных импульсов. [31] К примеру, скупость, педантичность и аккуратность — производные анально-эротических импульсов. Позже Джонс и Абрахам основательно дополнили характерологию, редуцировав черты характера до их инфантильной инстинктивной основы (к примеру, зависть и амбицию до уретрального эротизма). Это были первые характерологические попытки объяснить инстинктивную основу индивидуальных черт характера. Но проблемы, которые ставит перед нами ежедневная практика, заводят нас гораздо дальше. Мы оказываемся перед следующей альтернативой: либо мы рассматриваем характер как исторически и динамике-экономически обусловленное тотальное образование (причем как характер вообще, так и его типологические вариации), либо нам придется отказаться от достижения успеха во всех тех случаях, когда важнейшей задачей терапии является устранение характерно-невротической реактивной основы.

31

Freud. Charakter und Analerotik, Ges. schr, Bd. V.