Анализ, стиль и веяние. О романах гр. Л. Н. Толстого

Леонтьев Константин Валерьевич

Еще пример.

Трагедии Шекспира из древней классической жизни «Кориолан» и «Юлий Цезарь» могут действовать на современных читателей или зрителей гораздо сильнее, чем «Эдип Царь» или «Антигона»

Софокла. Чувства, страсти, яркость образов, размер психического углубления – все это, может быть, у Шекспира (сына времени более усложненного) гораздо ближе нашему психическому строю, чем у Софокла. Шекспиром мы можем восхищаться гораздо искреннее, и понимать его гораздо живее недрами души нашей. Однако, мы все-таки имеем право и чуять, и думать, и говорить, что «веет» от Софокла истинно античным духом, звучит от Софокла истинно античною музыкой более, чем от Шекспира в «Кориолане» и «Цезаре».

Прошу позволить мне и еще одно сравнение. Оно будет последним.

Допустим, что гр. Алексей Толстой трилогию свою (Иоанн, Феодор, Борис) построил на более точных исторических и бытовых данных, чем построен Годунов Пушкина. Я говорю – только

допустим; я не знаю – так ли это. Допустим. Сверх того несомненно, что трилогия гораздо сценичнее «Бориса Годунова». Она и при громком чтении действует гораздо сильнее на наши чувства, чем простая и не углубленная трагедия Пушкина.

Но от этой самой простоты, неуглубленности, барельефности «Годунова» не веет ли несравненно больше московскою стариной, – не слишком выразительною и на деле, чем от яркой и выпуклой трилогии Алексее Толстого? Неужели и это не ясно?

–

Вот все, что я хотел сказать.

Я знаю, что у меня в этом труде много повторении и много недомолвок (а может быть местами и недомыслия); подозреваю, что колебания мои в одних случаях очень скучны, а самоуверенность в других слишком своенравна. Но прошу читателей и судей моих простить эти недостатки за мою откровенность и прямоту.