Аналогичный мир - 4
Шрифт:
— Ну… ну раз ты так считаешь.
Загорыши, даже и такими, оказались очень вкусными. И пирожки.
— Женя хорошо готовит?
— Да. Загорыши, правда, она заказывала у местной знаменитой стряпухи. И кулебяку. Потрясающая кулебяка, в шесть слоёв начинка, — и быстро: — Но у тебя ещё вкуснее.
Мария Петровна рассмеялась.
— Да ну тебя! Расскажи лучше, чем ещё тебя угощали. Да, а что ты в подарок привёз?
— Целую коробку, — Бурлаков даже руки раскинул во всю длину, показывая размер.
И он принялся со вкусом подробно описывать
— Господи, Гаря, это же сумасшедшие деньги.
— Ну-у, — протянул он неопределённо.
— Залез в долги?
— Самую малость.
— Хоть что-то осталось?
— Ни копья! — ответил он с такой счастливой улыбкой, будто именно это и было целью всего мероприятия.
Мария Петровна с ласковой укоризной покачала головой.
— Проживём и наживём! — весело ответил Бурлаков. — Уйма времени впереди!
Мария Петровна понимающе закивала. Конечно, у них всё впереди. Она снова перебрала фотографии.
— Надо купить альбом.
— Разумеется, — горячо и в то же время смущённо согласился Бурлаков.
Мария Петровна улыбнулась: ну да, с деньгами-то… полный швах.
— Ничего, Гаря, перекрутимся.
Бурлаков комично вздохнул. Мария Петровна рассмеялась и потянулась к безнадёжно остывшим пирожкам и загорышам.
— Ну, давай доедим. Третьего разогрева они не выдержат.
— Горячие они были бесподобны.
— Верю. Они и такие неплохи. А вот эту фотографию я возьму себе.
— Маша…
— Да-да. И не спорь, жадина, эгоист.
— Так меня, так! — счастливо улыбался Бурлаков.
— Да. Кстати, а почему у тебя только Серёжа и Алечка? А Эркин?
Бурлаков открыл было рот и вдруг густо покраснел.
— Чёрт! Как же я лопухнулся. Ты молодец, Синичка. Серёжа бы приехал и не увидел Эркина… было бы мне за это. Понимаешь, он очень следит, чтобы Эркина ничем не обидели, — и усмехнулся. — как же, брат, старший.
— Понятно, — кивнула Мария Петровна. — Возьми тогда и поставь эти. Где Эркин с Женей. Будет полный комплект.
— Умничка ты у меня, — поцеловал он её в висок и встал. — Сейчас уберу только, чтобы не запачкать.
— Конечно, только мою не заначь.
— Обижаешь, начальник.
Бурлаков унёс фотографии, и, пока он возился в кабинете, Мария Петровна заново накрыла на стол. «Реликвию» она убрала с глаз, но выбрасывать не стала. Пока. Ну вот, всё разъяснилось, всё хорошо, лучше любого другого. Так что же… нет, всё хорошо, всё хорошо… уговаривала она саму себя. Это семья Крота, а, значит, и её семья. Она должна их любить, иначе они отнимут его, значит, полюбит. Женю с её пирожками, Серёжу, Эркина, Алису… Алечка-то уж точно не при чём. Чудная девочка.
Мать Моны приехала в Колумбию в середине сентября, когда по расчётам Моны до родов оставалась неделя, но наступил октябрь, а всё ещё ничего… Найджел бы совсем потерял голову, если бы не Айрин.
— А как же папа? — спросила Мона, услышав от матери, что уж
— Я договорилась с Мери Сайлз, — спокойно ответила Айрин.
Мона кивнула. Она хорошо помнила добродушную старую деву, истово ухаживающую за больными, одинокими и всеми, кто — по её мнению — нуждался в помощи, иногда даже назойливой, но всегда искренней. Мери — белая, но всегда твердила, что все люди — божьи дети и лечила даже рабов, но, разумеется, с позволения хозяев, и к ней, как к местной безобидной достопримечательности, ни местная полиция, ни СБ не цеплялись. А уж теперь-то… Так что отец будет и присмотрен, и ухожен.
И потянулись друг за другом почти безмятежные дни…
…В маленькой уютной — потому что она своя собственная — гостиной чисто и спокойно.
— Как ты думаешь, мама? — Мона погладила себя по животу. — Ещё долго?
— Ему там хорошо и удобно, — Айрин была полностью занята вязанием и говорила, не поднимая головы. — Вот он и не торопится.
— Найдж так волнуется…
— Мужчине положено, — Айрин снова пересчитала петли. — Главное, чтобы ты была спокойна.
— Угу, — согласилась Мона, разглядывая своё вязание. — Мама, не велика?
— Ну, так будет на вырост.
Спокойствие матери иногда раздражало Мону, но… без мамы она сама, конечно, ни с чем бы не справилась.
Айрин посмотрела на часы — гордо красовавшийся на каминной полке подарок Кена, Митча и Дика на новоселье — и собрала свою корзинку для рукоделия.
— Пора накрывать, Мона. Вот-вот Найджел придёт.
Мона кивнула и отложила вязание на столик.
— Мама…
— Убери в корзинку, а не бросай, где попало.
Мона только собралась заявить, что она — не маленькая девочка, а взрослая женщина, как вошёл Найджел.
— Привет! Ну, как…?
— Привет, — улыбнулась Айрин. — У нас всё в порядке. Сейчас будем обедать.
— Да, спасибо, — рассеянно ответил Найджел, подходя к Моне.
Она храбро улыбнулась ему.
— Ты сегодня рано, ничего не случилось?
— Нет, всё в порядке. Как ты?
— Так же, — она невольно вздохнула.
Найджел осторожно обнял её за плечи, коснулся губами виска.
— Всё будет хорошо, Мона. Я знаю.
— Откуда?
— Знаю, и всё, — он осторожно, кончиками пальцев поднял за подбородок её лицо. — Посмотри на меня. Я — твой муж, и я говорю, что всё будет хорошо. Ты должна мне верить.
— Верю, — улыбнулась Мона.
И за обедом благодаря Айрин всё было спокойно и буднично. Как в любой другой день….
…И так день за днём, неделя за неделей. Айрин уже перезнакомилась со всей новой улицей, и даже Найджел перестал волноваться, когда всё началось.
Найджел как всегда утром поцеловал Мону, попросил её быть осторожной, заверил, что всё будет хорошо, и ушёл на работу. Мона помахала ему вслед с крыльца и пошла на кухню.
— Я помогу, мама?
Айрин с улыбкой посмотрела на неё.