Анархо-гарем

Сказин Степан

Мигрантки стояли за кассами в супермаркетах. Драили полы в офисных центрах. Раздавали рекламные листовки на улицах.

Не раз в моем присутствии жирная администраторша какого-нибудь магазина орала на хрупкую темноглазую продавщицу. Пассажиры в метро злобно косились на смуглых красавиц. Полицаи на каждом углу проверяли у азиаток документы.

От всего этого меня передергивало. Морально мутило. Выворачивало наизнанку.

Так текли мои дни. Дни романтика. Искателя. Мечтателя.

А потом в моей жизни

появилась Аиша.

3. Аиша

Мне повезло, удивительно повезло. Нас с Аишей свел общий знакомый, с которым мы впоследствии потеряли связь.

Аиша была из небогатой интеллигентной семьи осевших в Русской Конфедерации тюрков. Тихая, скромная, застенчивая смуглянка с глазами серны и очаровательной улыбкой.

Вы только вообразите, как заколотилось мое сердце!.. Я встретил свой идеал. Нежную тюрчанку.

Несколько раз мы с Аишей сходили на свидание. Посидели в дешевой кафешке. Посмотрели слонов в зоопарке. Побродили по картинной галерее.

А потом я предложил Аише выйти за меня замуж.

Румянец зажегся на щеках у тюркской красавицы. Потупившись – она еле слышно сказала мне:

– Да.

А уже через пару дней Аиша – прихватив большой чемодан и маленькую сумочку – переехала к нам с мамой.

Хорошо, что квартира была двухкомнатная!.. Мы с женушкой могли заниматься сексом не на глазах у моей матери.

Мама моя радушно приняла Аишу. Называла Аишенькой и дочкой. Аиша с удовольствием помогала моей маме по хозяйству.

Нам с женой было всего по двадцать лет. Мы любили друг друга. И жизнь стала казаться медовым пряником. Я даже начал забывать о своих поисках социальной справедливости.

Но социальная несправедливость скоро напомнила о себе.

Мать моя заболела. Ее пенсии и моей зарплаты с трудом хватало, чтобы выкроить деньги на дорогие лекарства.

– Я тоже пойду работать!.. – смело вызвалась Аиша.

Она начала искать место продавщицы. Секретарши. Официантки.

Но… что бы вы думали?.. Потенциальные работодатели смотрели на мою жену не отражающими интеллект рыбьими глазами – и спрашивали:

– Хм. Девочка… А разрешение на работу у тебя есть?..

Аиша – волнуясь – пробовала объяснить:

– Я гражданка Конфедерации. Разрешение мне не нужно…

Но рыбьи глаза только сильнее выпучивались:

– Ты же азиатка.

Обиженная – чувствительная к любой грубости – Аиша плакала по ночам. Я – как мог – утешал свою бедную женушку.

Аиша таки устроилась на ресепшен в один офис.

Опять же – нашлось свое жирное «но».

Сослуживцы, начальство, даже просто посетители офиса – относились к Аише по-скотски.

Презрительные взгляды. Шушуканье за спиной. Колкие многозначительные улыбочки и гримасы брезгливости.

«Не наша она. Басурманка».

Сначала –

несмотря на всю свою ранимость и хрупкость – Аиша закусывала губку и терпела. Очень хотела заработать свекрови на таблетки. Потом – стала плакаться мне по ночам. А дальше – принялась подыскивать новую работу.

Мать моя промучилась два года.

Перед смертью – переписала жилплощадь на нас с женой.

Сказала:

– Теперь эти квадратные метры – ваше совместно нажитое в браке имущество. Я рада, дети.

Мамино решение взбесило сестрицу.

Сеструха впервые за очень долгое время почтила нас своим присутствием. Не для того, чтобы выпить с нами чашку чаю – а чтобы метать громы и молнии.

Но моя мать проявила твердость.

Без тени раздражения сказала:

– Пойми, родненькая. У тебя муж. Он тебя обеспечивает. А мои голубки с хлеба на квас перебиваются.

Сеструха зашипела змеей. Хлопнула дверью – и укатила.

Хоронили мать за муниципальный счет. Сестра на похороны не пришла. Когда я позвонил сообщить о маминой смерти – послала меня чуть ли не матом.

Аиша и я были сломлены. Прежде всего – Аиша. Она и правда трепетно любила мою маму.

Аиша плакала и плакала. Идти на работу – терпеть унижения – у нее уже не было сил.

Сам вытирая слезы – я сказал жене:

– Увольняйся, милая. Отдыхай. Когда придешь в себя – тогда и устроишься на нормальную работу.

Фортуна над нами посмеялась. Едва жена уволилась – как и я остался без места. Фирма, на которую я пахал – закрылась. Налоговая поймала нашего господина-директора на крупном мошенничестве.

Смерть мамы меня подкосила. Я не в состоянии был собраться с духом и ездить по собеседованиям. Мы с Аишей сидели почти безвылазно дома. Проедали последние копейки – и плакали, плакали.

Спустя несколько месяцев после похорон – я таки взялся за поиски работы. Вывесил на сайте три резюме: охранник – курьер – разнорабочий.

Но то ли ситуация на рынке труда изменилась. То ли дело было во мне.

Так или иначе – а я не мог даже пробиться на собеседование. А если дело и доходило до интервью – я с треском проваливался. Мне не перезванивали. Отчего моя уверенность в себе – и без того жалкая – таяла, как рыхлый апрельский снег.

Мне начинало казаться: меня никогда не возьмут ни в сторожа, ни в разносчики пиццы. Мы с женой приканчивали уже не денежные накопления – а мамин продуктовый запас. Рис. Гречку. Макароны. Консервированную фасоль.

Дело шло к тому, что мы будем голодать.

Уже и Аиша – смахнув соленые слезы и стиснув зубы – занялась поисками работы.

Речь надо было вести о выживании. Нам срочно нужно было добыть хоть какие-то деньги.

Точно боги на Олимпе составили против нас заговор. Черная полоса в нашей жизни затянулась.