Анархо-синдикализм в Испанской гражданской войне 1936-1939 гг.
Шрифт:
Но главным камнем преткновения по-прежнему оставались силовые структуры. В апреле 1937 каталонский министр-коммунист Х. Коморрера принял решение о разоружении рабочих патрулей в Барселоне. Патрули обвинялись в экспроприациях, несанкционированных арестах и даже убийствах. «Солидаридад обреро» разбирала эти случаи, приводя аргументы в защиту патрулей от необоснованных обвинений. НКТ категорически воспротивилась роспуску патрулей, увидев в нем «разоружение рабочего класса» «перед лицом внутренней контрреволюции». «Хватит компромиссов, нельзя дальше отступать», – провозгласила НКТ. «Вооруженные рабочие – это единственная гарантия революции. Пытаться разоружить рабочих – значит поставить себя по другую сторону баррикад» – писала «Солидаридад обреро». Противникам НКТ стало ясно, что без военного разгрома рабочей милиции справиться с синдикализмом не удастся.
В конце 25 апреля неизвестными был убит Р.Кортада – коммунист и бывший синдикалист. Несмотря на то, что убийцы не были найдены, это событие было использовано Х.Коморрерой, контролировавшим по должности
3 мая национальные гвардейцы предприняли атаку на телефонную станцию Барселоны, контролируемую НКТ. Акцией командовал коммунист, Генеральный комиссар охраны порядка Р.Салас. Обосновывая необходимость захвата телефонной станции, Х.Коморрера говорил об этом объекте: «Это не чья либо собственность, и во всяком случае это будет собственность общества (коммуны), когда правительство республики национализирует ее». Однако будущее время, употребленное в речи, показывает, что коммунисты понимали – на момент атаки телефонная станция не была государственной собственностью и находилась в распоряжении коллектива (по декрету о коллективизации), в большинстве своем состоявшего и членов НКТ. Во главе рабочего совета стоял делегат генералидада. Никаких правовых оснований для захвата станции не существовало. Атака вызвала четырехдневную гражданскую войну в Барселоне между сторонниками коммунистов и генералидада с одной стороны, и НКТ и марксистской антисталинской партии ПОУМ – с другой. Несмотря на перевес в силах, анархо-синдикалисты уклонялись от эскалации конфликта, опасаясь, что столкновения в тылу могут повредить фронту против франкистов.
7 мая в Барселону вошли правительственные войска. По дороге в город войска разоружали отряды НКТ и ПОУМ (сохраняя вооруженные формирования других организаций), громили их штаб-квартиры и даже производили расстрелы. После прибытия правительственных войск более 300 анархо-синдикалистов и «троцкистов» было арестовано128. Трагическим итогом майских событий стало 500 убитых и тысяча раненых, а также начало перелома в ходе Испанской революции.
Майские события повлекли за собой правительственный кризис. Коммунисты потребовали наказания виновных за события в Барселоне. Ларго Кабальеро согласился бы с ними, если бы предусматривалось тщательное предварительное расследование событий.
Перспектива объективного расследования событий грозила коммунистам политической катастрофой. Поэтому они требовали немедленных репрессий против НКТ и ПОУМ. Уже на заседании правительства 9 мая «коммунисты предприняли основательную атаку против товарищей министров (то есть министров-синдикалистов – А.Ш.) по поводу происшедших событий, требуя крови и огня (против) активистов нашей организации», – сообщал представитель ФАИ в Валенсии Х.Кампанья в своем докладе 18 мая. Однако после этого заседания анархо-синдикалисты продолжали разъяснять свою точку зрения на происшедшие события и преуспели в этом. Премьер ждал результатов расследования событий в Барселоне. Однако коммунисты ждать не собирались. На заседании правительства 13 мая «была инициирована энергичная атака на Галарсу (лево-социалистический министр внутренних дел – А.Ш.) со стороны коммунистов, обвинявших его в нерешительности (дословно, «в том, что он держал дряблую руку») в отношении нас в Каталонии и остальной Испании», – писал Х.Кампанья. В ходе этой дискуссии Ларго Кабальеро назвал коммунистических министров лжецами и заявил, что не предаст «рабочего братства». Анархо-синдикалисты, намекая на своих противников, заявили, что столкновения в Барселоне были спровоцированы «нереволюционными партиями». Х.Кампанья продолжал: «дискуссия была очень жесткой, и два министра-коммуниста подали в отставку и покинули Совет из-за несовместимости…». Премьер был готов принять вызов: ««Ну что же: будем продолжать работу без вас», – холодно ответил Кабальеро,»– вспоминала Ибаррури. В запасе у него был вариант профсоюзного правительства.
Это был один из переломных моментов в развитии испанской революции. Уход из правительства коммунистов открывал дорогу к формированию правительства, ядро которого состояло бы уже не из представителей партий Народного фронта, а из профсоюзных лидеров НКТ и ВСТ (в этот период здесь доминировали левые социалисты). Очевидно, что такое правительство продолжало бы социальные реформы, направленные на дальнейшую коллективизацию и синдикализацию, а также провело бы расследование событий в Барселоне в невыгодном для коммунистов ключе. Это могло привести к ослаблению позиций коммунистов и в силовых органах, а в конечном итоге – к поражению КПИ в борьбе за власть. Однако этот же вариант развития событий означал отстранение от власти не только коммунистов, но и правых социалистов, а также республиканцев. Многие лидеры ИСРП также понимали, что роль ИКП определяется «тенью от советских самолетов», и это был очень важный фактор. Особенно принципиальным советский фактор был для министра флота и авиации И.Прието, так как его стиль ведения войны, отрицавший «партизанщину», был немыслим без активной советской поддержки. И.Прието решительно вступился за коммунистов, несмотря на свой антикоммунизм, который со всей остротой проявится в 1938 г. На последнем заседании правительства Ларго Кабальеро И.Прието заявил: «Без участия коммунистов нет правительства». Вслед за И.Прието зал покинули еще четыре министра-социалиста. С Ларго Кабальеро остались два социалиста и четыре синдикалиста –
С уходом И.Прието и коммунистов победа синдикалисткой альтернативы давала шанс на коренное изменение принципов ведения войны, перенос центра тяжести на проповедуемые анархистами партизанские методы, приоритетную помощь операциям в тылу франкистов, попытку решительного контрудара на южном фланге франкистов, считавшемся слабым, вместо упорных боев на перенасыщенном войсками центральном участке фронта.
14-16 мая Ларго Кабальеро вел консультации с целью формирования профсоюзного кабинета с участием партий. Руководство ВСТ в принципе было готово к участию в кабинете Ф. Ларго Кабальеро, но его конкретные предложения требовали компромисса с коммунистами и прежней партийной конфигурации.
В этих условиях все зависело от позиции президента М.Асаньи. Поскольку он принадлежал к республиканскому течению, которое резко критически относилось к анархо-синдикалистскому «эксперименту» и не имело заметных позиций в профсоюзах, президент отклонил идею Ларго Кабальеро. М.Асанья боялся анархистов больше, чем коммунистов, и поручил формирование правительства социалисту Х.Негрину, ориентированному на теснейшее сотрудничество с КПИ.
Правительство широкой антифашистской коалиции сменилось более узким по составу правительством Народного фронта. Кабинет Негрина был сформирован по существу кулуарно, сам Негрин был известен лишь в узких партийных кругах. Военным министром стал И.Прието, что гарантировало старый стиль войны. Это было соглашение руководства КПИ, части лидеров ИСРП и президента Асаньи. Власть на местах формально перешла в руки муниципалитетов, хотя реальная власть оказалась у партий, победивших в мае и доминировавших в комитетах Народного фронта. Лидеры НКТ заявили, что не будут участвовать в правительстве без Ларго Кабальеро. «Хождение во власть» закончилось. Ф.Елинек писал тогда об одном из министров-синдикалистов: «Х.Пейро вернулся к своей работе стекольщика в Матаро. Вероятно, это единственный министр в истории, который вернулся назад к ручной работе, с которой ушел».
Отсутствие лидеров крупнейших профсоюзных организаций в правительстве (сторонники Ларго Кабальеро продолжали сохранять свои руководящие позиции в ВСТ) ослабляло координацию борьбы с франкизмом, но облегчало решение внутриполитических задач победившей группировки.
После отстранения НКТ от власти и фактической оккупации Каталонии правительственными войсками события в Барселоне были объявлены мятежом анархистов и троцкистов. 18 мая НКТ заявила о своей оппозиции новому правительству.
Репрессии не замедлили себя ждать, причем проводились они во внесудебном порядке при активном участии «интернациональных бойцов» НКВД СССР. Прибывшая в середине сентября в Испанию Э.Гольдман обнаружила в тюрьме Валенсии 1500 анархо-синдикалистов и несколько сот марксистов, в том числе бойцов интербригад. В республиканских средствах массовой информации развернулась травля «мятежников», к которым теперь однозначно причислялись анархисты и «троцкисты». 28 мая была запрещена газета ПОУМ «Ла Баталья». 16 июня были арестованы члены ЦК ПОУМ, обвиненные в связях с франкистами. Начались чистки армии от членов ПОУМ. 7 июня были распущены рабочие патрули. В июне анархисты вышли из ставшего практически безвластным генералидада. 18 июня была введена правительственная монополия на радио. 23 июля были созданы специальные политические трибуналы. 14 августа была официально запрещена публичная критика СССР и введено право правительства приостанавливать выпуск газет. 15 августа была создана Служба военных расследований, немедленно попавшая под контроль НКВД СССР и действовавшая независимо от Министерства обороны. ««Демократическое» государство, построенное Ларго Кабальеро, превратилось в «сильное» государство Негрина… Критика стала синонимом измены,»– подводят итог П.Бруэ и Э.Темиме.
Анархо-синдикалисты пытались сопротивляться репрессивной политике правительства. Им удалось смягчить репрессии и сохранить часть завоеваний 1936г. Но характер режима изменить было уже нельзя. Республику постепенно охватывала апатия. Арагонский фронт, преобразованный правительством, вскоре рухнул, что во многом предопределило поражение республики.
Прямое столкновение двух авторитарных режимов, ориентированных на тоталитарные режимы за рубежом, завершилось победой связанного с фашистскими державами франкизма. Военно-авторитарная машина франкизма изначально была более эффективной, и победить ее можно было методами, принципиально альтернативными авторитаризму и тоталитарной перспективе. Подавление демократического синдикалистского движения в республиканской зоне ликвидировало принципиальную альтернативу «двух Испаний» и поставило республиканцев в полную зависимость от геополитических факторов. Раздел сфер влияния между тоталитарными державами и прекращение вмешательства СССР в конфликт обрек республиканцев на поражение.
Таким образом, синдикалистский эксперимент был прекращен не в результате внутренних процессов, порожденных им, а в итоге чисто военного подавления движения. Факт военного поражения сам по себе еще не дает оснований для вывода о принципиальной нежизнеспособности тех или иных моделей. Известны многие примеры уничтожения военным путем социально-политических структур, которые в условиях другой военно-политической обстановки давали пример высокой эффективности и жизнеспособности. Проблема жизнеспособности синдикалистской альтернативы сводится к вопросу о том, могло ли это общество существовать, сохраняя свое своеобразие в отношении «капиталистической» и «государственно-коммунистической» моделей.