Анастасия, ты прекрасна!
Шрифт:
По ощущениям ехали минут двадцать, но быстро. На кочках меня подбрасывало и изо рта невольно вырывались стоны и даже вскрики боли. Братки с передних сидения на это отзывались ржанием.
Затем меня выволокли и потащили в лес. Бросили возле берёзы. Один сходил за лопатами, а второй курил и играл во что-то на смартфоне.
— Ну всё, фраер, пиздец тебе пришёл, — ухмыльнулся один. — Санёк, давай ты начинай, а то мне стрёмно.
В меня прилетел удар ногой, выбивая дыхание и последний громкий вскрик. Дальше удары посыпались чаще, но даже от сильной боли я почему-то
В какой-то момент понял, что больше не бьют. Меня трясёт, дышать очень тяжело, а изо рта струится кровь. Сквозь звон доносятся голоса, но слов не разобрать. Затем меня схватили, тело снова переполнилось болью и наконец-то пришло забытье.
Картинки сменяют друг друга. Я то тону в черноте, то оказываюсь в ярко освещенных местах, где бывал при жизни. Вот учительница начальных классов; сам класс. Вновь американские горки метания сознания и темнота.
Веки, как тяжелые плиты, но с огромным трудом удалось приподнять их. Тут же закрыл и снова провалился в бессознательность. Опять пришёл в себя. В комнате полумрак. Это… больница. Палата больницы. В противоположном углу сидит медсестра. Она словно почувствовала и подняла глаза от экрана смартфона. Тут же подскочила и ко мне.
— Александр, вы меня понимаете? Хорошо слышите? Моргните два раза, если да.
Я дважды моргнул.
— Прекрасно, — осветилась она. — Вы в частной клинике. Вам сделали операцию и теперь всё будет в порядке. Понимаете?
Я опять моргнул.
— Сейчас я позову доктора, — заглянула она в глаза.
Буквально через минуту появился сонный мужчина. Едва не подбежал к кровати.
— Слышите меня?
Моргнул.
— Я рад. Не переживайте, вы в лучшей клинике. Мы вас обязательно вылечим. Маша, дренаж! — показал он пальцем вниз. — Так, как у нас с мочой… отлично, отлично. Сейчас ещё капельница будет, укольчиков немного. Вот там кнопка, если что. Но Машенька от вас ни на шаг. Отдыхайте и ни о чем не беспокойтесь.
Я моргнул и почти тут же заснул.
Ещё недели полторы провёл в реанимации. Оказалось, что необычное ощущение во рту — это импланты. Часть зубов была выбита и их заменили в тот же день, когда я попал сюда.
Это действительно частная клиника, но со мной обращаются, словно с хозяином. Я пытался спрашивать, когда подчинился язык, но до перевода в обычную палату, у меня даже посетителей не было. Персонал же только улыбался и делал сочувствующее лицо. Удалось разболтать лечащего врача только на список повреждений, с которыми я к ним попал. Множественные ушибы внутренних органов, разрыв кишечника, разрыв селезёнки и печени, внутреннее кровотечение, сотрясение мозга и переломы. Ещё полчаса и умер бы, сказал он.
Узнать всё удалось, когда ворвалась Настя в палату и чуть было не бросилась обниматься. Рёбра бы точно заново переломала. Я не смог сдержать слёз и мы минут пять просто боролись с ними. Она крепко держала мою руку обеими своими. Сказала, что сейчас придут ещё люди и состоится важный разговор.
В сопровождении своего эс-бэшнка в палату зашёл Быков.
— Здорова! — первым заговорил Быков. — Как выздоравливается? Мы тут тебе фруктов принесли.
Я промолчал, холодно и с ожиданием смотря на него. Улыбка погасла.
— Понятно, — проговорил он, отведя взгляд. Эс-бэшник подвинул ему стул, а Эконом подошёл к изголовью кровати и похлопал по плечу. — Ну, могу тебя понять. Ладно, не будем тут цацки разводить. Претензий к тебе больше нет. В силу моего глубокого сожаления от случившегося, — кое-как произнёс Быков, — я попросил друга позаботиться о тебе тут, а ещё перетёр с Седым, и больше ты никому ничего не должен. Более того… — сморщился он, — мы поговорили с Настей и она попросила меня разрешить вам встречаться. Мы с её мамой решили, что это возможно. Ну, и чтобы вам хорошо жилось…
Его реально скрутило от эмоций, но Быков смог овладеть собой:
— Чтобы вам хорошо жилось, я решил передать часть бизнеса под твоё управление. Анатолий пообещал натаскать тебя в этом.
Я посмотрел на Эконома и тот кивнул. Злой и хмурый. С бывшим работником спецслужбы он нет-нет обменивается грозными взглядами.
— Я вас понял. Спасибо, — слабым голосом проговорил я. Уверенно могу держать пока только ложку.
— Ну и замечательно, — нервно покивал он и тут же встал. — Поправляйся, документы подпишешь, как окрепнешь.
Развернувшись, он стремительно вышел из палаты. Я облегчённо выдохнул — делать это уже не так больно.
Наконец настало время выслушать родных людей. Эконом с доброй улыбкой подождал, пока мы с Настей вновь обменяемся чувствами, ибо повод! Настя едва не завизжала, всё так же с мокрым от слёз лицом. Я заметил под глазами тёмные круги.
— Рад, что ты жив, сынок. Молодец, выкарабкался, — потрепал по голове Эконом.
— Спасибо вам, — со слезами на глазах, выдохнул я. — Спасибо огромное.
— Ты удивишься, Сокол, но спасибо надо говорить не мне, — покачал он головой. Я же улыбнулся, понимая, что пожилой военный сейчас скажет про долг и что иначе не мог. Хороший он…
— Да, Саш, — стала серьёзной Настя.
— Можешь сказать спасибо мне, — вдруг зашла в палату Диляра. Я буквально окатил её удивлением.
— В смысле?
— Саш, это она достала на папу какие-то документы, что он тут же позвонил своим мерзавцам-бандитам и они не стали тебя убивать. А потом уже всё остальное.
Я молча перевёл взгляд на бывшую участницу смены.
— Анатолий Сергеевич попытался уговорить моего отца предоставить компромат на папу Насти. Но если бы об этом узнали другие ключевые фигуры в регионе, а они бы потом узнали, — надавила она, присаживаясь на свободный стул, — Валерий Михайлович не тот человек, который такое стерпит. В этом случае статус адвоката Гизатулина бы сильно пострадал. Отец, естественно, отказал. Я не смогла проигнорировать угрозу вашей жизни, Александр, и уговорила отца помочь. Но и в этот раз он отказал.