Анастасия (Звенящие кедры России - 1)
Шрифт:
– Умею я писать, ты про обучения иностранным языкам рассказывай.
– Не просто писать, я писателем тебя научу быть, талантливым. Ты напишешь книгу.
– Это невозможно.
– Возможно! Это же просто.
Анастасия взяла палочку и начертила на земле весь русский алфавит со знаками препинания, спросила сколько здесь букв.
– Тридцать три, - ответил я.
– Вот видишь, букв совсем немного. Можешь ты назвать то, что я начертила, книгой?
– Нет, - ответил я, - это обычный алфавит и всё. Обычные буквы.
– Но, ведь, и все русскоязычные книги состоят из этих обычных букв, заметила Анастасия, - ты согласен с этим? Понимаешь,
– Да, но в книгах они расставлены по-другому.
– Правильно, все книги состоят из множества комбинаций этих букв, расставляет их человек автоматически, руководствуясь при этом чувствами. Из этого и следует, что сначала рождается не комбинация из букв и звуков, а чувства, нарисованные его воображением. У того, кто будет читать, возникают примерно такие же чувства, и они запоминаются надолго. Ты можешь вспомнить какие-нибудь образы, ситуации из прочитанных тобой книг?
– Могу, - подумав, ответил я. Вспомнился почему-то "Герой нашего времени" Лермонтова, и я стал рассказывать Анастасии. Она прервала меня:
– Вот видишь, ты можешь обрисовать героев этой книги, рассказать, что чувствовали они, а с того момента, как ты прочитал её, времени прошло немало. А вот если бы я попросила рассказать, в какой последовательности расставлены в ней тридцать три буквы, какие выстроены из них комбинации, ты смог бы это воспроизвести?
– Нет. Это невозможно.
– Это действительно очень трудно. Значит, чувства одного человека передались другому человеку с помощью всевозможных комбинаций из тридцати трёх букв. Ты смотрел на эти комбинации и тут же забыл, а чувства, образы остались и запомнились надолго... Вот и получается. Если душевные чувствования напрямую связать с этими значками, не думать о всяких условностях, душа заставит эти значки стать в такой последовательности, чередуя комбинации из них, что читающий, впоследствии, почувствует душу писавшего. И если в душе писавшего...
– Подожди, Анастасия. Скажи проще, понятнее, конкретнее, на каком-нибудь примере покажи про обучения языкам. Писателем меня потом будешь делать, рассказывай, кто и как тебя учил понимать разные языки?
– Прадедушка, - ответила Анастасия.
– Расскажи на примере, - просил я, желая понять всё быстро.
– Хорошо, но ты не волнуйся, я все равно найду способ, чтобы тебе понятно было, и, если для тебя это так важно, я попробую научить тебя тоже всем языкам, это же просто.
– Для нас это невероятно, Анастасия, поэтому постарайся объяснить. И скажи, за какой отрезок времени ты могла бы меня научить?
Она задумалась, глядя на меня, и потом сказала:
– Память у тебя уже неважная, проблемы бытовые... на тебя много времени потребуется.
– Сколько?
– не терпелось мне услышать ответ.
– Для бытового понимания, типа "здравствуй", "до свидания" думаю, что не менее четырех, а может, и шести месяцев, - ответила Анастасия.
– Всё, Анастасия, рассказывай как это делал прадед.
– Он играл со мной.
– Как играл, рассказывай.
– Так ты успокойся, ну, расслабься. Никак не могу понять, что ты волнуешься?
И она продолжала спокойно:
– Прадедушка играл со мной, как бы шутил. Когда он приходил ко мне один, без дедушки, всегда подойдет, поклонится до пояса, протянет руку, я ему свою. Он мне руку сначала пожмёт, потом на колено встанет, поцелует и говорит: "Здравствуй, Анастасия". Однажды он пришёл, всё сделал, как всегда, и глаза, как всегда, смотрят на меня ласково, а губы говорят какую-то абракадабру. Я смотрю на него удивленно, а он
– Правильно, - подтвердил прадедушка, улыбаясь. А я поняла, что это игра, и мы с ним так часто играли. Сначала несложно было, потом игра всё усложнялась, но и интереснее становилось. Она начинается в трехлетнем возрасте и заканчивается в одиннадцать лет, когда человек сдаёт, как бы, экзамен, заключающийся в том, что внимательно глядя на собеседника может понимать его без слов, на каком бы языке тот ни изъяснялся. Такой диалог намного совершеннее речевого и он более скоростной, наполненный. Вы называете это передачей мыслей на расстоянии, считаете необычным, из области фантастики явлением, а это просто внимательное отношение к человеку, развитое воображение и хорошая память. За этим кроется не просто более совершенный способ обмена информацией, но и познание человеческой души, растительного и животного мира, мироздания вообще.
– Анастасия, ну а при чём здесь растущие на участке растения?
– Ну как же при чём? Одновременно ребенок познает мир растений как частичку механизма Вселенной, входит в контакт со своими планетами, с их помощью и помощью своих родителей быстро, очень быстро познаёт Истину, и интенсивно развивается и в области психологии, философии, естествознания ваших наук. Если такая игра будет проводиться и для примера будет использована какая-то рукотворная вещь искусственного мира, он запутается. Ему не будут помогать силы Природы, Космоса.
– Я уже говорил тебе, Анастасия: ребёнок в конце концов может стать агрономом. А в других областях с чего у него появятся знания?
Но Анастасия стала утверждать, что у человека, воспитанного таким образом, появятся способности к быстрым познаниям в любой области наших наук.
ЛЕТАЮЩАЯ ТАРЕЛКА?
НИЧЕГО ОСОБЕННОГО
Тогда я попросил её показать в качестве примера свои знания в области техники.
– Чего ты от меня хочешь - чтобы я рассказала, как работают всевозможные механизмы вашего мира?
– Ты скажи чего-нибудь такое, к чему самые великие наши учёные только-только прикасаются. Ну, скажем, сделай какое-нибудь великое научное открытие.
– Так я и так это всё время для тебя делаю.
– Не для меня надо, для учёного мира, чтобы они признали это открытием. Ты сделай открытие для доказательства в области техники, космических кораблей, атома, топлива для машин, раз ты говоришь, что всё это очень просто.
– Эти области по сравнению с тем, что я тебе пытаюсь пояснить, это же, как бы тебе сказать по-вашему, для сравнения, ну, каменный век, что ли.
– Вот и отлично. По-твоему, примитивно, зато понятно будет. Ты докажешь свою правоту и подтвердишь, что твой интеллект выше моего. Скажи, например, наши самолеты, космические корабли, как, по-твоему, совершенные механизмы?
– Нет. Они весьма примитивны, они являются подтверждением примитивности технократического пути развития.
Такой ответ насторожил меня, так как я понял - или она, действительно, знает неизмеримо больше, чем можно себе представить обычным сознанием, или её суждения - суждения сумасшедшей. Я продолжал допытываться: