Анастасия. Дело для нежной барышни

Орлова Тата

Я любила Марикард. И не только за то, что он стал моей родиной. Просто… у него была душа. Пусть не всегда добрая, но справедливая.

– К тебе не лезть с расспросами? – поинтересовался Сэм, когда мы вошли в парк.

Аллеи были ярко освещены – применявшееся в магических светильниках заклинание не требовало ни особых навыков, ни высокого уровня, что делало его широкодоступным. На летней веранде императорский оркестр играл модную в этом сезоне мелодию.

– А выдержишь? – несколько устало протянула я, радуясь, что

могу хоть на кого-то опереться. В туфлях я в последнее время ходила не так часто, начала отвыкать.

– Сомневаешься? – гордо приподнял он подбородок.

Не сомневалась. Самюэля трудно было назвать идеальным, но чего у него не отнять, так это понимания ситуации.

– Была такая мысль, – выдала я насмешливо. Потом добавила, чуть слышно: – Если я сейчас же не сниму туфли…

– А если на руках? – тут же воодушевился Сэм. Не успела я высказаться на тему прогуливающихся вокруг парочек, как он тут же продолжил: – Ты вроде как без сознания. А я… – тут он выпятил грудь, – вроде как тебя спасаю.

– А потом раз… – хохотнула я, – и патруль с соседней аллеи. И так строго спрашивает: «А что это с вашей дамой приключилось?»

– А я им, – подхватил Джакс, – голодный обморок.

– А они тебе: «А вы знаете, что положено за издевательство над женщинами?»

– А я им: «Так я спасаю!»

– А они: «С этим еще надо разобраться! Следуйте за нами!»

– А я… – уже открыто смеясь, вторил мне Сэм. – «Ну и несите ее тогда сами. А я пойду домой».

– А они тебе…

– Ты сладости хочешь? – перебил меня Самюэль. Когда я посмотрела с недоумением – все еще под впечатлением нашего диалога, показал в сторону лоточницы: – Сладости.

– Хочу! – радостно кивнула я. – Но не буду.

– Почему? – искренне удивился Сэм.

– Туда надо идти, – горестно вздохнула я.

– Ну, Настасья! – с каким-то даже восхищением протянул он.

Оглянулся по сторонам… ничего другого я и не ожидала. Потому лоточницу и пропустила, что взгляд зацепился за скамейку, до которой оставалось еще метров шестьдесят.

– Значит, так, – начал он, приняв решение. – Главное… не кричи.

Последние слова он произнес, уже подхватив меня на руки.

Уткнувшись носом ему в шею, я расхохоталась. Выражение лица господина, который неспешно шествовал нам навстречу, было весьма уморительным. Невысказанное возмущение, от которого его буквально распирало.

– Я тебя сейчас брошу, – всхлипнув, – мое дыхание щекотало его кожу – выдал Сэм, решительным шагом направляясь к скамейке.

– Бросай, – разрешила я, хватаясь за него крепче.

– Бросаю! – выдал этот нахал, на миг отводя одну руку. Вздохнул… – Жалко. Уже почти родная.

– Так и скажи, – назидательно произнесла я, – что еще помнишь, кто тебе будет помогать избавиться от невесты!

– Уличила! – фальцетом вскрикнул он. Парочка, проходившая мимо, отскочила в сторону. – Ух, коварная!

– Какая

есть, – ворчливо отозвалась я, разглядывая из-за плеча Сэма ажурную спинку скамейки. – Прибыли. Можешь опускать.

– Слушаюсь! – гаркнул он луженой глоткой и… едва не уронил.

– Аккуратней! – взвизгнула я. Вздохнула с облегчением, когда Самюэль опустил меня на сиденье. Еще и юбку расправил.

– Позвольте отбыть за сладостями? – вытянулся, поедая меня глазами.

– Позволяю, – капризно протянула я, небрежно двинув кистью. – И без вкусняшек не возвращайтесь!

Он сделал вид, что бежит… не сдвинувшись с места, но стоило мне взглянуть строго, как степенно направился к лоточнице. А я, расслабленно откинувшись на спинку, закрыла глаза. И не важно, что неприлично, слишком устала, чтобы думать еще и об этом.

Настроилась на отдых зря, Сэм вернулся раньше, чем я начала получать удовольствие от ничегонеделанья. Пришлось не только открывать глаза, но и выпрямлять спину.

– Держи! – присел рядом со мной, протягивая намотанную на палочку тонкую сахарную нить.

– Спасибо, – улыбнулась я ему, забирая лакомство. Себе он взял шоколадного медведя.

Несколько минут чистого удовольствия… Я любила такие моменты. Когда весь мир замирал, становясь лишь декорацией к тому наслаждению, которое ты испытывал.

Жаль, продолжалось оно обычно недолго.

– Князь зацепил? – дождавшись, когда я слижу с губ оставшуюся на них сладкую крошку, спросил Сэм. У самого еще оставалась половина туловища и лапы.

– Зацепил, – плотоядно глядя на руку, в которой он держал остатки медведя, призналась я. – Неоднозначный тип. С двойным, а то и тройным дном.

– Ты тоже не очень проста, – впиваясь зубами в одну из лап, пытался утешить меня Сэм.

Меня это не утешило…

– Ну кто же так ест?! – укоризненно качнула я головой. – Давай покажу.

– Не дам! – резво отодвинулся он от меня. – Сам разберусь.

– Ну дай! – придвинулась я.

– Не дам! – возмутился он и… полностью запихнул филейную часть зверя вместе с лапами в рот. Часть оказалась большой и в рот полностью не входила. – Все равно не дам, – прошамкал он, глядя на меня выпученными глазами.

– Жадина! – подскочив, обличительно ткнула я в него пальцем. – А я…

Придумать, что именно «А я…», с наскоку не удалось. Пришлось просто наблюдать, как этот тип довольно облизывается, как исчезают с его губ темно-коричневые, почти черные шоколадные точки.

– Вот теперь можно идти дальше, – сделав вид, что не замечает моего гневного взгляда, произнес он. Поднялся, церемонно согнул руку, предлагая мне на нее опереться.

– Ни за что! – задрав подбородок, четко произнесла я, первой направляясь к главной аллее. Чтобы добраться до дома, который я начала снимать, как только поступила на службу в департамент, нужно было пройти через весь парк.