Анатомия одной семьи
Шрифт:
– Да, конечно.
Когда Олег и Соломатина уже сидели в такси, Инна сказала:
– Вот Варька такая несчастная, а пожалеть ее нельзя. Не получается.
– Почему же?
– А она счастливая в этом своем несчастье. Представляешь, и так бывает, – вздохнула Инна.
Обедали они в каком-то невзрачном ресторане. Федотов очень приблизительно знал рейтинг московских заведений. И потом, сейчас главным был разговор.
– Инна, ты понимаешь, что я уехал из Озерска? – спросил он, когда принесли весьма посредственный
– Кажется, понимаю, – ответила Соломатина.
– Я сейчас продаю квартиру там. Стоит она по московским меркам копейки, но все же это деньги.
– А город у вас классный. Стоит на таком озере. Со временем недвижимость у вас будет дорого стоить.
– Да, но мы же с тобой собираемся жить в Москве, – возразил Федотов.
Соломатина отставила чашку.
– Ты это точно решил? – спросила она серьезно.
– Что именно? С тобой жить? Или в Москве жить?
– Со мной жить… Наверное, меня это больше волнует.
– Мы же с тобой говорили: мы начинаем все заново. Слушай, я это не могу объяснить, у женщин лучше получаются обоснования таких поступков, но что-то мне подсказывает, что ты сама все понимаешь.
– Конечно, понимаю. Только нам нужно время – мы же все-таки изменились с тех пор.
– Но не настолько, чтобы не целоваться, – рассмеялся Олег. Он взял руку Инны и поцеловал ее ладошку. Она хихикнула:
– У тебя борода.
– Нет у меня бороды, у меня щетина.
Они еще долго просидели в этом кафе, вызывая недовольство ленивых официантов, которые были больше заняты своими мобильниками, чем посетителями.
– В Озерске все кончено. Ты понимаешь, о чем я, – скорее утвердительно, чем вопросительно сказал Олег, – и остальные дела завершены. Я сейчас ищу работу в Москве. Понимаю, что надо было делать иначе. Сначала найти работу…
– Практичнее – да, делать так. Но когда еще не сожжены мосты, и человек не осознает важность результата, – заметила Соломатина, – а сейчас ты все поставил на карту.
– Ты права, – согласился Федотов, и на миг ему стало страшно – он на съемной квартире, те небольшие сбережения, которые есть, закончатся, а работы нет. «Господи, – подумал Федотов, – мне ли, детдомовцу, этого бояться!» Вслух он сказал: – Инна, ты же понимаешь, я могу и не добиться того, чего я достиг в Озерске, но я всегда смогу быть учителем математики.
Соломатина посмотрела на него.
– Отличная профессия. И я это говорю совершенно серьезно.
После этого они решили, что серьезных разговоров на сегодня хватит. Что можно посмеяться, подурачиться и предаться воспоминаниям. Инна рассказывала забавные случаи, которые происходили в полете, Олег – про Озерск, про свою новую съемную квартиру, про доктора Владимира Анатольевича, у которого он гостил.
– Он хотел видеть нас обоих – старик одинок.
– Он совсем не старик, – возразила Инна.
– Нет, он хорошо выглядит. И не пьет. Но ему много
– Надо его навестить. – Соломатина вдруг расхотела предаваться воспоминаниям. Она подумала, что пора думать о будущем.
– Я все же устала. А отдыха у нас всего три дня, потом – в Аргентину, – улыбнулась она. – Проводи меня домой.
Федотов посмотрел на нее, но ничего, кроме утомления, не увидел на ее лице.
– Тебе не тяжело дается эта работа? Ты же говорила, что будешь стюардессой, пока собираешь материал. Неужели еще недостаточно? – спросил Федотов.
– Знаешь, я привыкла к этому графику. Мне нравится летать, все-таки когда еще удастся посмотреть мир.
– А как же научная работа? – удивился Олег. – Ты не боишься, что усталость не даст тебе сосредоточиться на диссертации?
– С чего ты это взял? Все же у меня не один и не два выходных в неделю. У меня есть возможность поработать.
Олег заметил некоторое недовольство в голосе и поторопился загладить свою неловкость:
– Знаешь, я наверное, по себе сужу. Я однажды на стройке подрабатывал. Деньги были нужны, а тут еще сессия как раз. Так вот, я так уставал, что совершенно забросил учебу. И вроде оправдание было. Хотя, понимаю, сравнение глупое. Я был студентом.
Федотов смешался. Он чувствовал, что рассердил Инну.
– Конечно, тяжело, но я же понимала, на что иду. И потом, я хочу собрать интересный материал, но по заказу он не попадается.
– Да, понимаю. Извини, я вмешиваюсь не в свое дело. Больше не буду, но просто беспокоюсь за тебя.
Федотов смешался. Соломатина помолчала, а потом сказала:
– Знаешь, я, конечно, напишу эту работу. Но пока мне очень нравится летать.
Инна хотела еще что-то добавить, но Олег опередил ее:
– Да-да, конечно, тебе виднее.
Оба они почувствовали себя неловко. Федотов сделал вид, что что-то ищет в телефоне. Соломатина молчала, потом произнесла:
– Не переживай, все хорошо. Я же понимаю, ты от души. И еще, я хочу, чтобы ты знал. Я ведь не просто так тогда тебе позвонила. И я хочу тебе сказать, я не сомневаюсь. Ни в чем. Я точно знаю, что мы делаем все правильно. Но надо пройти весь путь. А на это потребуется время и силы. И обижаться мы будем, и не понимать друг друга. Ведь мы вроде бы друг друга знаем, а вроде бы и нет.
– Удивительно, но мне кажется, что я тебя очень хорошо знаю.
Соломатина рассмеялась:
– Федотов, я целую жизнь прожила, и как же при этом не измениться?!
Федотов улыбнулся:
– Ну, наверное, ты все-таки права. Мы – другие, – решительно произнес Федотов, – но я с тобой согласен – это все не так важно. Важно, что мы сейчас вместе.
– Да, только мне выспаться надо, – зевнула в ладошку Соломатина и тем снизила пафос его слов.
У подъезда Федотов поцеловал ее в губы.