Анатомия страха
Шрифт:
Осушив стакан одним глотком, он замер, будто ожидая услышать изнутри шипение. Через некоторое время горыныч успокоился. Перевалило заполночь - народился новый день. За окном по-прежнему моросило. Время от времени в тихий шелест врывался гул жестяного карниза - откуда-то сверху срывалась капля покрупнее. Возвращаться к Ксении под пышный бок не хотелось.
Неожиданно, раздвигая пласты времени, из дальних глубин всплыло яркое, как вспышка, воспоминание: огонь в печи, рыжеватые волосы, рассыпающиеся по лицу, блестящие глаза... «Что бы ни случилось, я всегда буду любить тебя. Обещаю»...
Дима поежился -
Вот они и встретились. И теперь Света сможет спросить, почему никто ей не помог. Сможет... спросить?..
Дима почувствовал легкое головокружение. Глубоко внутри, пощипывая, разливался мятный холодок. Разгадка была совсем рядом. Она лежала на поверхности.
«Когда Сергей и Генка начали меня избегать?
– Дима никак не мог припомнить точно - тогда время для него не существовало.
– Кажется, осенью. Да, не в самом начале четвертого курса, попозже. День рождения Светы 20 октября. Как раз!»
Он вспомнил: Сергей смотрит в сторону и бубнит: «Я хотел... Но не знал...». Слова Ольги бегущей строкой догоняли друг друга: «Сергей сказал, что когда-то совершил страшную подлость, преступление, за которое не был наказан». «Он боялся какого-то возмездия». «Сережа завещал Лавре пять тысяч долларов. Он ходил сюда часто».
«А Олег с Генкой! Они вели себя сегодня так, словно виноваты передо мной. Нет, не так. Они вели себя, словно виноваты - и поэтому боятся!».
«Идиот!
– Дима даже зажмурился от досады.
– Как же это я сразу не догадался? Не зря же подумал о них! Муравейник - это как раз в стиле Олега. Видимо, Серега пошел против них, и от него избавились. Да не просто так, а чтобы помучался. Это Света когда-то говорила, и мы все при этом были: страшна не смерть, что такое смерть, всего одно мгновение, нулевая точка на координатной прямой. Гораздо страшнее страх смерти, ее ожидание и неотвратимость... Вот Сергей и получил сполна. Кто знает, сколько он страдал, пока не отключился. Чудовищная боль и сознание того, что смерти не избежать. Смерти, самой для него ужасной - от тварей, которых всю жизнь боялся и ненавидел.
Ольга сказала, что Сергей крестился не так давно, часто ходил в церковь. Получается, он раскаивался в том, что совершил когда-то. Совершил когда-то... Вместе с ними. А потом - раскаивался. Может, даже хотел пойти в милицию. Так или иначе, они его убили. Точно так же, как когда-то все вместе убили Свету!».
Утром в день похорон Сергея Балаева Олег Свирин вытащил из почтового ящика простой неподписанный конверт. Недлинный текст, отпечатанный на принтере, вызвал у него не просто страх, а состояние, близкое к истерике.
Он сам не понимал, как ему удалось выдержать всю церемонию: панихиду, похороны, поминки. Его трясло, когда он подставлял плечо под гроб с ужасными костями, когда-то бывшими его приятелем. И предателем.
«Ты заслужил это, Серый!
– думал Олег, глядя, как гроб опускают в могилу.
– Только зачем же ты и нас потянул за собой?»
«Да потому что вы виноваты!»
Что это? Олег вздрогнул. Что за мистика?! Он не верил в привидения и загробную жизнь. Совесть?
«Я должен был защитить себя!
– он попытался отогнать непрошеные мысли.
– Это не мы виноваты. Она сама!»
И тут Олег увидел Сиверцева, который стоял напротив с букетом белых гвоздик.
– Смотри!
– шепнул он Генке.
В этот момент Димка поднял голову и встретился с ним взглядом. Олегу показалось, что земля уходит у него из-под ног, еще мгновение - и он окажется в могиле вместе с Сергеем.
На поминках он то и дело ловил на себе Димкин взгляд. Нет, это был не тот взгляд, который мучил его целый год. Но не менее страшный. Улучив минутку, Олег показал Генке письмо. И в этот самый момент, как на грех, появился Димка. Как асфальтовый каток, неумолимо надвигающийся на жалкого дождевого червя.
Пробормотав что-то невнятное, они вылетели из квартиры, вскочили в машину и на бешеной скорости понеслись куда глаза глядят - лишь бы подальше. Опомнился Олег только в Гавани, у самого порта.
– Что это было?
– постанывая, спросил Генка.
– Паника. Чистой воды паника. Даже не знаю, как мы здесь оказались. Удивительно, что не впилились никуда.
Олега снова трясло - как на кладбище. Все вокруг плыло, голова пылала, а по спине стекали крупные ледяные капли. Он приоткрыл окно и прикурил от пляшущей в руке зажигалки. Геннадий тоже выглядел не лучшим образом.
– Может, домой, а?
– спросил он жалобно.
Олег понимал, что вести машину в таком состоянии опасно, но оставить ее на улице побоялся. Когда они добрались до «Чернышевской», где жил Геннадий, уже стемнело.
Дорогой марочный коньяк шел как водка - стаканами и без закуски. Но напиться так и не удалось.
– Значит так... Завтра идем к этому самому, Стоцкому. Ну, следователю. Нехай ментура-прокуратура копает.
– Зачем?
– удивился туповатый Генка.
– Ты же сам говорил, что это не поможет.
– Я свалял дурака. И понял это только сегодня, когда прочитал письмо, а потом увидел самого Сиверцева. Он ни перед чем не остановится. Пойми, у нас нет другого выхода. Мы не можем заказать его, первое подозрение сразу будет на нас.
– Почему?
– О Боже! У тебя, Геночка, в голове вместо мозгов тыквенные семечки! Потому что все мы были в одной компании. Неважно, что давно. Если сначала Серый, а потом Сивый... А если еще пошерстить прошлое...
– Может, охрану нанять?
– Может, тебе мобильник купить? Ты не пользуешься трубками, а я не пользуюсь охранниками. Йедес тирхен хат зайн плезирхен.
– Что?
– В каждой избушке свои погремушки. Охрана не поможет. Сивый - бывший мент. Неплохой, между прочим, профессионал, как это ни грустно признать. И все наши слабые места знает. Про муравьев, например. Или что ты крови боишься.
– А твое слабое место?
– ехидно поинтересовался Геннадий.
– У меня нет слабых мест!
– Ох, за что себя люблю, так это за красоту и за скромность!
– Рот прикрой!
– ласково посоветовал Олег, наливая в стакан очередную порцию «Двина».
– Что-то ты осмелел, брат.